Я испытывала острую необходимость закурить, но в присутствии постоянно кашляющего Козельчика наслаждаться сигаретным дымом было бы неслыханной дерзостью. Собрав в кулак всю свою волю, я сказала:
— Юрий Яковлевич, в вашей квартире установлена дверь очень надежной фирмы. У «Баязера» действительно хорошая репутация…
— К черту «Баязер»! — вышел из себя клиент и даже стукнул кулаком по столу, отчего подпрыгнула пустая чашка, но благополучно приземлилась обратно на блюдце. — Извините, мои нервы на пределе. Ближе к теме, пожалуйста.
То, что нервы Козельчика действительно на пределе, сомневаться не приходилось. Все выдавало в нем нервозность, абсолютно все. Глаза горели нездоровым блеском, казалось, вот-вот начнут метать искры, губы подрагивали, а руки теребили край скатерти.
— Злоумышленник мог войти в вашу квартиру, только воспользовавшись оригинальным комплектом ключей, — сказала я и заметила, как Козельчик сжал руки в кулаки. Реакция на мои последующие слова могла быть самой неадекватной, но я все равно должна была их сказать. — Вор воспользовался ключами вашей супруги, Антонины Никитичны.
— Допустим, — сдавленно произнес он, — но моя жена утверждает, что она не теряла их. Как вы это все объясните?
— Она действительно не теряла ключи, и у нее их не крали, Антонина сама передала их одному молодому человеку, — сказала я и увидела, что Козельчик побледнел. В этот момент зазвонил его мобильник. Юрий Яковлевич достал из кармана телефон и сбросил вызов. После этого я продолжила: — Я понимаю, вам нелегко будет поверить в то, что я вам сейчас скажу, но придется. Антонина Никитична поступила так, потому что…
— Имя! — крикнул Юрий Яковлевич, и вместе с этим криком души наружу вырвался болезненный хрип. Прокашлявшись, клиент повторил: — Имя, я хочу знать имя этого человека.
— Тришевский Илья Валерьевич, — едва ли не по слогам произнесла я.
— Не знаю такого, — сказал Козельчик, достал из кармана носовой платок и протер им влажные трясущиеся губы. — Хотя Тришевский… Тришевский… Что-то знакомое… Кто он?
Уступив тягостной необходимости, я раскрыла великую тайну его горячо любимой жены:
— Илья — сын Антонины.
Юрий Яковлевич бросил на меня стремительный взгляд и вдруг расхохотался, громко и некрасиво. Его демонический хохот, естественно, перешел в кашель. Откровенно говоря, я не удивилась, если бы он запустил в меня чашкой или даже набросился с кулаками. Но он был не в состоянии сделать этого из-за кашля. Я почувствовала некоторое облегчение и стала ждать, когда клиент успокоится и можно будет продолжить разговор. Смех прекратился, но лицо Козельчика все еще было перекошено от недоумения. Его губы дрожали, в глазах был вызов. Минуту-другую он молчал, переваривая полученную информацию и анализируя ее. Лицо постепенно приходило в норму, и наконец он заговорил: