— Да. Я не слишком вас обременю? — спросила Катерина.
— Да нет, что вы. Мне совсем нетрудно. Будет лишняя возможность поговорить. Вам есть где в Тарасове остановиться?
— Может, я к Наташе поеду. Она не будет возражать? — Женщина неуверенно посмотрела на меня.
— Думаю, не будет. Но вы можете и у меня остановиться. В зале на диване поспите.
— Мне не хочется вас стеснять.
— Ничего страшного.
Катерина вдруг села на табуретку и разревелась.
— А кто хоронит? Наталья? Но почему она мне ничего не сказала? Я же не могу в стороне быть. Бедный Глеб… — рыдала женщина.
— Она не знает о вашем существовании. Как же она могла позвонить? Катя, перестаньте плакать, — бессмысленно говорила я.
Но женщина и не думала меня слушать. Я решила, что мне, пожалуй, лучше уйти. Вечером мы в Тарасов вместе поедем. Будет еще время задать вопросы.
— Я пойду, — сказала я.
Катя подняла на меня глаза и чуть кивнула.
Обессиленная — все-таки тяжело сообщать родным известие о гибели близкого человека, — я прибыла снова в редакцию к Геннадию. Плюхнулась на стул и закурила.
— Чего такая смурная? — Сомов поспешил включить чайник.
— Пришлось сейчас рассказывать родной сестре погибшего о его смерти. Знаешь, не самое приятное занятие. Только не предлагай мне свой отвратительный кофе, — сразу предупредила я.
— Другого нет, — развел руками парень.
— Значит, буду пить кипяток. А варенье? У тебя всегда в тумбочке есть варенье. — Я почти что воспряла духом от одной мысли о сладком.
— Нет. А я что-то пиццы не наблюдаю, — парировал он мой печальный вздох.
Я стукнула себя по голове. Не сильно, конечно. Вскочив, я вылетела из комнаты и понеслась к ближайшему кафе. Местность в центре я знаю неплохо, так что плутать мне не пришлось. Совсем скоро вожделенная пицца была у меня в руках. По дороге я купила еще шоколад.
— Мне стыдно. — Гена встретил меня в дверях. — Я не думал, что ты сразу сорвешься с места и кинешься в магазин.
— Ничего. Голод не тетка. Сам понимаешь, кушать хочется, несмотря на все проблемы, что нас окружают.
— Это верно.
Мы сели перекусить.
— Ты что-нибудь для меня узнал? — спросила я, беря очередной кусочек пиццы.
— Узнал кое-что. Сашковы жили… — И Геннадий пересказал мне примерно то, что я слышала от сестры Глеба.
— Это мне известно, — сказала я после того, как внимательно выслушала его рассказ. — Мне очень интересен факт судимости. За что и почему?
— Ну, там дело покрыто мраком, как-то быстро все прикрыли. По крайней мере, я точно ничего не смогу добавить. Были разговоры, что Глеб кого-то выгораживал, что ли. Но точно неизвестно. И отпустили из тюрьмы его достаточно быстро. Под амнистию попал удачно или постарался кто? — раскинувшись в своем кресле, рассуждал Геннадий.