— Тогда понятно, почему все сразу решили, что в «Мерседесе» были вы. Видимо, кто-то опознал ваш пиджак. Но сейчас не время казнить себя. Мы с вами должны, нет, просто обязаны поймать того, кто виновен в гибели Павла.
— Я задушу ее своими руками, — не успокаивался Беспалов.
— Хорошо, хорошо. Задушите, — примирительно сказала я машинально, потому что на тот момент меня волновало другое. — Скажите, Сергей, у Инны было много денег? То есть много ли она могла забрать с собой?
— Нет. Немного.
— Почему вы так уверены?
— Потому что наличными у нее обычно была небольшая сумма на карманные расходы. Я думаю, долларов двести-триста. Когда ей требовалась более крупная сумма, она обычно снимала деньги со счета, который я открыл специально для нее.
— Так, может быть, она сняла все со счета и сбежала с этим богатством?
— Нет. Исключено. Дело в том, что после вашего вопроса, кто унаследует имущество в случае моей смерти, я позвонил своему банкиру и закрыл этот счет. Кстати, тогда же я узнал, что Инна уже давно не снимала с него ни цента.
Этот факт еще больше убедил меня в том, что следует задуматься еще об одном подозреваемом. Нужно выстроить новую версию, поскольку я очень сильно сомневалась, что пластиковую бомбу израильского производства кто-то безвозмездно подарил Инне или сам бесплатно установил ее на машину Беспалова, в порядке благотворительности, так сказать.
— Сергей, подумайте еще раз хорошенько, кто, кроме Инны, мог желать вашей смерти? — настойчиво попросила я.
Президент «Тарасов-авто» задумался и через несколько минут, вздохнув, произнес:
— Я не знаю.
— Вам никто не угрожал?
— Нет.
И тут мне в голову пришла замечательная мысль поговорить об этом с его заместителем и бывшей женой. Вот уж у кого должен быть свой взгляд на все происходящее, свои предположения.
— Сергей, я думаю, мне надо встретиться с Вероникой, — поделилась я с Беспаловым идеей.
— Зачем?
— Вдруг она что-то слышала или кого-то подозревает.
— Если бы она что-то знала, то давно бы меня предупредила. Хотя, впрочем, встречайтесь. Все равно ей нужно сообщить, что я жив.
— А вот этого как раз делать не стоит.
— Я вас совершенно не понимаю. Вы же не подозреваете Вику? — снова начал выходить из себя тарасовский Алек Болдуин.
— Не подозреваю, — четко выговорила я, начиная раздражаться, — но неужели так сложно понять, что чем меньше людей в курсе того, что вы живы, тем лучше.
— Но Вика… — начал было Беспалов.
— И Вика в том числе, — отрезала я.
— Послушайте, Татьяна…
— Нет, это вы послушайте, — резко оборвала я его. — Либо вы мне не мешаете, либо я умываю руки.