Так. Я мысленно поблагодарила Господа за Мангалиева. Может, Господу Мангалиев вовсе не нравился, но что-то начинало склеиваться.
— Это еще не все. Этот самый дядя неделю назад нашел Мангалиева и купил у него героин. Описать он его не может — очень размытые черты, да и для восточных людей европейцы все на одно лицо. Но если вам это поможет…
— Поможет, — заверила я его, — обязательно поблагодарите Мангалиева.
— Нет, — сказал он, — я Мангалиева благодарить не буду. Он плохо относится к сыщикам.
— Как же вы это узнали? — удивилась я.
— Просто сказал Мангалиеву, — пожал он плечами, — что Елисеев был мне должен за порцию, которую брал для друга. Стали вспоминать, кто мог быть этим другом.
— Вам бы, Илюша, в сыске работать, — восхитилась я им.
— Нет, у меня память плохая… — сокрушенно признался он. — Вроде помню, что где-то встречал человека и что почему-то это важно, а вспомнить, где и когда, не могу.
— Илюша, а можно вас попросить об одной вещи?
— Конечно, — кивнул он.
Я написала ему свой номер телефона и сказала:
— Если вдруг Мангалиев вспомнит имя, вы мне позвоните?
Он кивнул. Спрятал номер в карман.
— Кстати, — улыбнулся он, — хотите взглянуть на мою возлюбленную?
Он, не дожидаясь ответа, протянул мне медальон. С маленькой фотографии на меня смотрело миленькое личико молоденькой лилипутки.
— Правда, хорошенькая? — гордо спросил он.
— Да, — кивнула я, — очень…
Он поцеловал медальон.
— Моя Лилечка… — прошептал он.
Потом опять принял серьезный вид, настороженно посмотрел, не смеюсь ли я. Это было трогательно. Слава богу, я не из идиотов, смеющихся над любым фактом, не отвечающим их пониманию.
Он благодарно улыбнулся.
— Спасибо, — тихо сказал он.
— Это вам — спасибо, — удивилась я, — мне-то за что?
— Вы, Танечка, первая, кто отнесся ко мне по-человечески, — сказал он и, буркнув «до свидания», пошел прочь, как бы засмущавшись своих чувств, от которых так долго себя отучал.
Я смотрела ему вслед, и, честное слово, мне казалось, что это уходит ребенок. Обиженный, настороженный и очень несчастный.
Мысленно я пожелала им с Лилей счастья. В конце концов, не мне судить, чем он зарабатывает на хлеб. Судить-то вообще Божие дело.
* * *
Вернулась я в полумрак поминовений Елисеева неохотно. Изрядно поднабравшиеся звезды распевали песни Елисеева, а Виктория, Александр и Сечник куда-то пропали.
Катя просветила меня, что все трое ушли сразу после меня. Виктория удалилась в обществе Александра, а Игорь Сергеевич строго индивидуально. То ли я была увлечена беседой, то ли они разбрелись по номерам, но я их упустила.