…А потом ей пришло в голову поиздеваться над «глупой детектившей», которая «ничего не расследует, а только спрашивает, спрашивает». И Ксения, кажется…
— Когда кажется, креститься надо, — опять вклинился внутренний голос.
— Не мешай. Ксения, кажется, решила, что и первые, искренние, страницы…
Как я здорово придумала: «искренние страницы». Ну прямо-таки филолог!
— Филолух ты.
— Отстань.
Так вот, первые страницы дневника я не должна была принимать всерьез. Бр-р, совсем запуталась.
Что ж, необходимо срочно переговорить с королевской любимицей. Прямых доказательств того, что уважаемого товарища Баргомистрова отправила на тот свет именно она, в этой писанине нет. Вполне возможно, как говаривал один мой знакомый, «в личностной беседе я добьюсь более существенных результатов».
Ох, до чего не хочется! Не нравится мне сия девица. Ну не нравится, и все тут!
— А ты ей?
— У нас взаимная неприязнь друг к другу.
— «Взаимная» и «друг к другу» суть одно и то же, «масло масляное», а ты их рядом поставила.
— Не умничай, пожалуйста.
Я все еще сижу — с дневником Ксении в руках, потухшей сигаретой в зубах и в тапочках на босу ногу. Шучу, конечно.
А если серьезно, то с «автографом» мадемуазель Королевой к памятнику на Театральной площади поедет один Миша. Я же займусь делом более важным, нежели свидание с невзрачной особой по имени Настя Белова.
Кстати, где мой возница? Его что-то не слышно на протяжении вот уже нескольких часов. Или я так задумалась, что перестала воспринимать какие бы то ни было «проявления внешнего мира» (или «внешние проявления мира»? Неважно).
Чем пахнет? В моем доме давно «не водились» такие запахи. Мясо. Жареное мясо. Со специями. И что-то еще, такое же вкусное.
Я распахнула дверь кухни и застыла на пороге: Миша в фартуке (откуда в моей квартире взялся фартук?) колдует над стоящими на плите кастрюльками и сковородками (неужели у меня столько посуды?), в которых что-то жарится-парится, шипит, булькает, а главное — пахнет так, что слюнки текут.
Мне такого в жизни не приготовить!
— Миша, в честь какого праздника столь восхитительный ужин?
А может, обед? Я, вообще-то, обедала сегодня? Кажется, да. Но скромненько, в гордом одиночестве.
Шофер и — как оказалось — по совместительству повар (или шофер по совместительству?) смущенно улыбнулся.
— Вы были заняты; не хотел мешать, простите, продукты без спроса взял.
— Ну что вы!
Милый мой, я без сожаления откажусь от кофе и ресторанов и набью холодильник всем необходимым, если в этом доме каждый день будет так аппетитно шкворчать и булькать в кастрюльках и сковородках что-нибудь восхитительно-вкусное.