Значит, это точно был Оглоед!
— Я сказал — отойди от нее!
Сверху послышалось уже хорошо знакомое мне рычание. Я почувствовала резкую боль в правом бедре — это Оглоед в бессильной злобе пнул меня ногой.
— Пошел вон отсюда! — заорали на него.
Кто-то поднял меня. Оглоеда в поле зрения не было. Я взглянула на человека, стоящего передо мной. Властное широкое лицо, хитрые маленькие глазки. Про такие глаза говорят — лисьи. Длинные висячие усы.
Петрович! Позади него стояли двое амбалов. Наверное, он только что вошел в клуб. Чего б ему делать здесь ночью?
Час от часу не легче! Хотя нет, легче. Я бы сейчас с радостью спустилась в ад с самим дьяволом. Лишь бы не оставаться с Оглоедом. Я мало-помалу приходила в себя.
Петрович с интересом рассматривал меня. Да, видок у меня теперь совсем неприглядный: волосы растрепаны, лицо окровавлено, порванная майка вся в грязи, локти и колени содраны. Я вдруг поймала себя на том, что поправляю волосы.
«Ну конечно, — усмехнувшись про себя, подумала я, — первый раз мужчина меня видит, а я так выгляжу». Я порадовалась тому, что вновь обрела уже чувство юмора.
Братки наперебой загалдели у меня за спиной:
— В форточку залезли! Разнюхивали что-то здесь… В подвал хотели пройти… Мы их поймали… Ждали вас!..
— Залезли… разнюхивали… — повторил Петрович. — Почему во множественном числе? Кто еще с ней был?
— Да тот черт… волосатый, — ответили ему, — ну, который долг не заплатил…
— Где он?
— В баре… Лысый ему локтем в морду… Он посидел-посидел и в отмах пошел… Скрутили…
— Пошли посмотрим. — Петрович сделал царственный жест рукой в мою сторону.
Меня подхватили под руки, не очень, впрочем, деликатно, и поволокли в бар.
Еще на лестнице я услышала вопли и матерную ругань, несущуюся из бара. По их содержанию я поняла, что Василия там нет. Здорово! Как это ему удалось сбежать? Конечно, шанс у него был — его же оставили одного! Но я думала, что бандиты так обработали Василия, что ему еще несколько часов не оклематься.
— Так, — услышала я голос Петровича, — ты, ты и ты, обшарьте все вокруг клуба. Далеко он не ушел, раз вы отмудохали его так хорошо, как говорите.
Деловой мужик Петрович! Сразу сориентировался!
— Бабу в мой кабинет, — продолжал он, — Лысый, посторожи ее… На вот тебе ключи…
— Можно я посторожу? — откуда-то вынырнул Оглоед. Я даже вздрогнула.
— А ты, Оглоед, пойдешь сучонка искать. Не могли усмотреть, козлы… — Голос Петровича звучал ровно, деловито, как будто не бандитам отдавал приказания, а распоряжался студентами на субботнике. — Да стволы на улице не светить!