Они жили тут же, недалеко от школы. Если идти пешком, надо только перейти железнодорожные пути станции «Примыкание», а на машине пришлось бы ехать через весь третий квартал.
Так что, получив отсрочку, я ничего не теряла. Спотыкаясь на насыпи из щебня — попробуйте сами пройти там в сапогах на платформе и высоком каблуке, да еще в кромешной тьме, — я перешла наконец-то на четную сторону улицы Омской, что было равнозначно разве что переходу Суворова через Альпы.
И вот то «змеиное гнездо», о котором я вам, дорогой читатель, уже рассказывала.
Здесь мало что изменилось с тех пор, когда я была тут в последний раз. Но перемены все же были. Некоторые деревянные сарайчики, подточенные временем и грибком, рухнули, как карточные домики, похоронив под обломками содержимое. Содержимое же сарайчиков не представляло, наверное, особой ценности для жильцов, оно так и осталось лежать вперемешку с обломками досок и ржавых гвоздей. Они, несомненно, были бы просто находкой для Анри Матисса или Поля Сезанна.
Где-то здесь, во дворе собственного дома, был убит Вячеслав Ханин.
Я ужасно сожалела, что у меня не было с собой фонарика — непредусмотрительно с моей стороны. Хотя бараков здесь всего четыре: искомый можно вычислить методом исключения.
А тут, на мое счастье, из подъезда вышел мужчина с ведром и, отдалившись метра на три от дома, выплеснул содержимое на снег.
Это при обменах квартир именуется «частичными удобствами». Я выяснила у него расположение дома номер четыре и вошла в нужный подъезд. Деревянная лестница обледенела, ступеньки громко скрипели, и я не знала, чего опасаться больше: сосчитать ступеньки лбом или получить ими по темечку в случае обвала. Мне повезло — я уцелела и тщетно шарила руками по косякам двери квартиры номер три в поисках звонка. Напрасный труд. Такой роскоши хозяева позволить себе не могли.
Я постучала: сначала согнутым указательным пальцем, потом кулаком и потом ногой со всей силы, жертвуя каблуком.
За дверью завозились, засопели, икнули и стали шарить, вероятно, в поисках задвижки.
Наконец с суперзадачей справились, дверь открылась, и я чуть не рухнула, сраженная ароматом. Удивляюсь сама себе, как на ногах удержалась. Такой стойкий дух перегара сразил бы и лошадь.
— Кого принесло? Заходи, у меня тут лампочка в прихожей сгорела.
— А где-нибудь в квартире лампочка есть?
— Ды щас вот на кухне свет зажгу.
Снова длительные поиски с пальпированием стен.
Наконец-то сорокаваттка, засиженная мухами, наверное, нескольких поколений, осветила помещение. Передо мной стояла женщина неопределенного возраста. Всклокоченные волосы, местами превратившиеся в кошму, были собраны и заплетены в косичку, уступающую крысиному хвосту по объему. Отекшее фиолетовое лицо, сине-зеленый фингал под левым глазом и дыра вместо передних зубов. Короче, очаровательное создание, благоухающее свежестью.