Что за чертовщина? Разве автор «Человека-невидимки» когда-нибудь снимал кино, да еще про Ленина? «— …Вы не сможете мешать мне долго, — парировал я, — у меня хватит денег, чтобы выкупить „Кейна“ у „РКО“ и показать его самостоятельно по всей стране…»
Выходит, это все-таки не Уэллс? Какой-то другой Уэллс? Блин, был же еще один, в Штатах, однофамилец, Орсон! Киношник! Значит, я ошибся, и Ленин — не Ленин? Я перескочил на несколько строчек вниз: «…и тогда я, Уильям Рэндольф Херст, прошу вас…»
Ясненько. Мало мне Гитлера с фон Брауном, теперь еще и Херст с ними! «…Поймите, мистер Уэллс, есть вещи, на которые лучше даже не намекать. Я давно уже отдал это Генри, чтобы он увез обратно в Европу…» Это? Что — это? Какому еще Генри? Собеседники знают, а я — нет. Я судорожно отмотал курсор вниз, чтобы наткнуться на длинное отточие и явный смысловой пропуск. А дальше вот как: «…Я знаю, мистер Уэллс, что идея про „бутон розы“ придумана вашим соавтором Манкевичем. Раз так, нам с вами проще договориться. Оставляйте символ, ради бога. Все, о чем я вас прошу — заменить финальную картинку…»
Бутон? Розы? Бред, бред, бред! «…Чем? Да чем угодно, Орсон! Пусть будут коньки, детские саночки, мячик, коврик на стене, пожарный автомобильчик, лошадка… Выбирайте сами…»
Так, суммируем. Газетный магнат Херст подбил того, другого Уэллса заменить в его фильме что-то на что-то. И киношник, похоже, согласился на правку. Надеюсь, он хоть взял приличные отступные? По крайней мере, по ходу разговора оба подобрели друг к другу, «…и что, Вилли, никакой критики в твоих изданиях? — изумился я. — Даже Луэлла Парсонс перестанет полоскать меня в своей колонке?» Херст поморщился: «Нет, дорогой Орсон, старая сука в наш контракт не входит…» Офигеть! Еще имя. Если в каждом файле появится по одному новому персонажу, я точно свихнусь. А здесь их уже пять штук! Кроме киношника Орсона и магната Вилли, есть еще Луэлла. И соавтор Манкевич. И Генри, который что-то увез обратно в Европу. Значит, что-то было вывезено из Европы, а потом вернулось туда. Поскольку и наш магнат — очень нервный и чувствительный, и бутон — не бутон, а мячик или саночки…
Я физически почувствовал, как у меня от этих непоняток извилина заходит за извилину, и быстро свернул шестую папку. Закрыл глаза. Глубоко вздохнул и на десять секунд задержал дыхание. Резко, по Гроффу выдохнул. Потом вылез из-за стола и прошелся по кабинету «лунной походкой» Майкла Джексона. Мне полегчало — настолько, что я решился раскупорить файл номер шесть. Честное слово, не удивлюсь, когда увижу среди новых фигурантов Леонардо Да Винчи или Мадонну — притом не певицу а саму матерь Божью.