Российская историография казуса этого, конечно, не подтверждает. В учебниках сказано, будто Пельше отбросил коньки только через год после Брежнева… Хотя и про этот лифт ни в одном учебнике не написано. Мы по-прежнему — самая неизученная страна в мире. После Северной Кореи, разумеется.
Я спустился в подвал, откуда по боковой лестнице перешел на нулевой уровень гаража. Там меня ждал черный «мерин» класса «S» с водителем и охранниками — двумя крепко сбитыми приземистыми бульдогами под пятьдесят.
— Вы поели, господа? — спросил я, подойдя к машине. — Или, может, прихватить вам что-нибудь из нашей столовой?
Фраза моя была почти ритуальной. Не было еще случая, когда моя охрана забыла своевременно подкрепиться.
— Да нет, спасибо, Иван Николаевич, мы обедали, — отозвался ближайший из моих бульдогов. — Сосисок навернули по две порции.
— С кетчупом, — добавил второй бульдог. — Самое то.
Мне открыли дверцу, и я влез на заднее сиденье. В моделях «S» много всяких полезных технических примочек, но салон тесноват.
— Сейчас в Хоромный? — Шофер повернулся ко мне. Я кивнул. Шофер у меня по паспорту Санин, а охранники — Гришин
и Борин. Такие короткие фамилии, по словам старика Серебряного, при коммунистах доставались лучшим евреям-эстрадникам — всем этим Боруховичам, Файнциммерам, Вайнштокам — по блату и за бабки. А в гэбэшной «девятке» те же фамилии давали даром, вместе с пайком и кобурой. Охране нельзя быть длиннее двух слогов. Мало ли что? Пока объект орет «Нечипоренко!», его сто раз успеют подстрелить.
Мы тронулись. В подземных лабиринтах Санин ориентировался лучше всех. Зная конечный пункт, водитель находил наивыгоднейший путь наверх. Вот и теперь мы вынырнули на Ильинке, чтобы по Большому Черкасскому двинуть к Сретенке. Оттуда до Садового рукой подать.
Чего Санин не умел, так это рассасывать пробки. Мигалку включать я не велел, и на внутренней стороне кольца мы потеряли четверть часа. В подземке вся дорога заняла бы минут двенадцать. Когда обстоятельства позволяли, мы с Гришиным и Бориным не гнушались метро: польза важнее понтов. Но в Хоромный являться пешком нельзя из соображений тактики. «Мерин» для местных — вроде как правильная тотемная раскраска для индейца с понятием. Приедешь на «ниссане» или «тойоте» — никакое знание пароля не прокатит.
— Ждите меня здесь, — скомандовал я охране, как только машина въехала в Хоромный тупик и притормозила на стоянке у магазина Синькова. — По сторонам поглядывать, но внутрь не соваться.
Хотя лицо мое было заранее укрыто темными «хамелеонами», перед дверью я все-таки не выдержал — украдкой огляделся по сторонам.