К этим словам сейчас же, как по заказу, прибавился посторонний звук — стрекотанье внутреннего телефона. Ага, труба зовет. Я наскоро состроил из своих щек, губ и носа извиняющуюся гримаску, поднял трубку, приложил ее поплотнее к уху и сказал:
— Да, Софья Андреевна, да. Кто-то меня очень хочет?
— Крысолов полчаса уже висит на линии, — сообщила Худякова. — Это все из-за тех двух альпинистов, Шалина с Болтаевым. Он говорит, что «Любимая страна» имела виды на обоих. Им почти уж выписали партбилеты, ждали только подходящего момента. И тут вдруг погодинцы увели героев из-под самого носа…
— Постойте, вы же сказали, что их еще не спасли! — удивился я.
— В том-то и дело, что не спасли, — подтвердила секретарша. — Может, им вообще не удастся помочь. Час назад по «Эху» сказали, что ветер внезапно усилился, и расчистка завала приостановлена.
— Так чего же ему, чудаку, неймется? — Я побарабанил пальцами по крышке стола. — Ладно, переключите его на мой аппарат. Но перед этим скажите, что у меня важный гость. Пусть он покороче.
За те пару секунд, пока Софья Андреевна соединяла меня с лидером «Любимой страны», я успел бросить взгляд на важную гостью. И увидел, что она зря времени не теряет: уже распаковала на своем краю стола пакет с пирожными и затеяла смотр сладкого богатства.
Были здесь эклеры с кремом цвета брусники и брусничные корзинки с мармеладом и цукатами. Было нечто круглое апельсинового цвета и что-то треугольное, явно шоколадного происхождения, опять-таки с целой горой крема. Особняком лежали коричнево-желтые кубики типа «наполеона», но с разноцветной желеобразной начинкой. А еще были снежные комья взбитых сливок, обнимаемых хрупкими бежевыми вафельными рожками. Не знаю, каково это на вкус, однако смотрится крайне завлекательно. Слепцы Черкашины, пострадавшие от большевиков, и вправду, похоже, знатные кулинарные мастера…
— Иван, так нельзя! — возник в трубке обиженный бас Сени Крысолова. — Скажи этому голодающему Поволжья, ну Погодину, чтоб не борзел. Те два горных козла, Шалин и Болтаев, — наш креатив. У нас и оба варианта для них были проработаны: первый — радостная встреча, а второй — церемония прощания, если не откопают. Мы уже оплатили воздушные шарики, серпантин, духовой оркестр, венки и митрополита, и тут — такая подляна от «Почвы»… Ты же куратор проекта, вели им все отыграть назад!
— И как это ты себе практически представляешь? — развеселился я. — Чтобы они их так же заочно исключили, что ли? И с какой, мил человек, формулировочкой? «Ввиду неучастия в делах партии»?