— Сами они заварили кашу самим и придумывать, — угрюмо сказал Крысолов. Сеня не был расположен шутить над своей же глупостью.
— Ну а дальше будет что? — продолжал я допытываться у него. — Представь, они свободны, и что потом? Вы их сразу примете, чтобы через день похоронить? А вдруг они уже сейчас — того-с, а? Лежат в снегу, холодные и дохлые? Ты же, Сенечка, с этими альпинистами опасный прецедент создашь: партия власти растет за счет мертвецов! Мы и глазом моргнуть не успеем, как все прочие партии кинутся записывать к себе покойных тетушек и дядюшек. А там и до избирательных участков на кладбищах недалеко…
— Стало быть, помогать ты отказываешься, — надулся Крысолов на другом конце провода. Я прямо наяву увидел, как обиженно топорщатся его белогвардейские усы. — Имей в виду я могу и выше постучаться. Ты, в конце концов, не последняя инстанция.
— Стучись, Сеня, стучись, — посоветовал я этому умнику. — Лучше сразу в патриархию. Если они не врут, у них там прямая телефонная связь с самой высокой инстанцией на свете. Можешь, кстати, и Христа принять в партию. Но поторопись: левые тоже давно точат зубы на этот брэнд… Чао! — И я повесил трубку.
Ни в какие инстанции по такому смешному поводу он, конечно, не сунется. В медвежонке-коале с лицом генерала Деникина все же осталась кроха понимания, на каком уровне еще можно показывать дурь, а на каком лучше козырять, кивать и рта не открывать.
Тем временем Старосельская, налюбовавшись пирожными, аккуратно сложила девять из них обратно в пакет, а последнее, самое маленькое, в момент уговорила на месте. Я смекнул, почему она лишь на десять процентов реализовала право есть где вздумается. У меня в кабинете любое лакомство встанет демократке поперек горла. Ну что еще за крем — с привкусом Кремля?
— Симпатичные пирожные, — похвалил я работу слепых кондитеров. И, желая слегка позлить гостью, продолжил: — Но и при советской власти, я помню, тоже были сласти, вкусные и разные. Заварные, трубочки, ромовые бабки, «картошка», торт «Аленка»…
— Да откуда вам помнить советскую власть? — презрительно отмахнулась бабушка Лера. — По «Старым песням о главном»? Весь ваш гитлерюгенд по-настоящему не жил при тоталитаризме, не знал цензуры, не нюхал подлинного совка! А «бульдозерные выставки», а ворованный воздух, а «рыбный день» в столовых? А как студентов посылали на базы, на эти факультеты ненужных овощей? Вы хоть видели в жизни гарнир из тушеной капусты? Тьфу на вас!
— Уже третий раз вы меня упоминаете в одной компании с нацистами, — укорил я Старосельскую. — То у вас был Гиммлер, то Геббельс, теперь вот гитлерюгенд выскочил… Не понимаю, к чему такие обидные сравнения. Разве наша власть не борется с фашизмом и экстремизмом, разве мы не сажаем всяких там бритоголовых? Ваш «ДемАльянс» — антифашистская партия, а раз так, мы с вами хоть в каких-то вещах стратегические союзники.