В стороне блестело окно спальни. Если вытянуть руку и наклониться, то можно дотянуться кончиками пальцев до подоконника. Тот казался более надежной опорой по сравнению с той, на которой он висел. Да и окно не закрыто…
Только как до него добраться? Раскачать водосток и перелететь, словно Тарзан на жестяной лиане? Но каждое лишнее движение отзывалось пронзительным визгом и треском креплений. Гвозди прямо выпрыгивали из рассохшихся досок.
– А давно приехал? – спросил сосед.
– Вчера.
Дилавети задумался.
Запястья жутко ныли, мышцы сводило от напряжения. Наткет подтянулся и замер, испугавшись зловещего скрипа. Вот ведь угораздило… Его возвращение грозило обернуться катастрофой. Если так пойдет и дальше, то еще пара дней – и от дома останется груда обломков.
– Сосед! – снова подал голос Дилавети. – А у тебя память хорошая?
Наткет попытался сообразить, не собирается ли Дилавети припомнить какую-нибудь давнюю обиду. В детстве Наткет объедал ежевику и смородину на его заднем дворе. Если сейчас в отместку сосед окатит его водой из шланга…
– Не жалуюсь.
– Такое дело, – начал Дилавети. – Я пару стихотворений сочинил. Лимериков. Поливал лужайку, и пришло Вдохновение. А под рукой нет ни ручки, ни бумаги. Бежать в дом – это растерять и стихи, и Вдохновение… Вот я и подумал, может, ты запомнишь? Сам я могу забыть или перепутать чего.
Стихи? Наткет уставился на соседа, на мгновение забыв о своем плачевном положении. Дилавети со своей залысиной, пивным пузом, в грязной майке и мятых шортах меньше всего походил на поэта. Наткет знал его с детства, и, сколько помнил, соседа занимали исключительно судебные тяжбы с бывшей женой. Наткет и не подозревал, что тот пишет стихи.
– Я могу попробовать, – сказал он, и тут же пожалел о своем решении. Какие могут быть стихи, когда он в жалких метрах от катастрофы? Думать надо о том, как добраться до окна.
– Благодарю! – обрадовался Дилавети. – Это несложные стихи, всех этих сбитых ритмов, ассонансов и терций я еще не постиг. Но начинать надо с малого, а? Юмористические лимерики, как бы для детей, но не только. Один старичок… ты запоминаешь?
Наткет вытянул руку. До карниза считанные сантиметры… Паутина трещинок на белой краске казалась удивительно красивой, а сами доски воплощением надежности. Со времен Ромео еще никого так не манили окна.
– Сосед?
– Да, запоминаю…
– Хорошо. Один старичок в Альбукерке супругу держал в табакерке. Но когда просыпался, всегда удивлялся, жену находя в табакерке. Запомнил?
– Вроде того.
Наткет покосился на лучащееся от счастья лицо соседа. Дилавети искренне радовался своему творению. У Наткета язык не повернулся бы его расстроить. Да, в конце концов, он же не претендует на лавры Китса.