Конечно, все мы актеры в этом мире. Но уж я-то должна была сразу ее раскусить! Так ведь нет, ей удалось-таки какое-то время, пусть непродолжительное, поводить меня за нос. А оказалось, что Степан Федорович был прав: его невестка себя оговорила.
В любом случае, мне необходимо было продолжить общение с Зарубиной. Я позвонила на студию, мне ответили, что Зарубина ушла домой. Поэтому я отправилась прямиком к ней.
* * *
Зарубина была очень удивлена, когда я позвонила ей из машины, но спустилась, чтобы отпереть мне дверь подъезда. Увидев меня, она едва не потеряла дар речи.
— Вы? — только и смогла она произнести, вытаращив на меня свои зеленые глаза.
— Здесь нет ничего странного — я веду расследование обстоятельств гибели Альберта Степановича.
— Но… — она вращала глазами, — его жена…
— Это ничего не меняет, может, мы поднимемся к вам?
Она зашагала вверх по лестнице, отперла входную дверь и отступила в сторону, пропуская меня в квартиру. Я прошла в ту самую гостиную, где с большим интересом несколько часов назад слушала запись с автоответчика.
— Садитесь, — небрежным жестом Ольга указала мне на низкое кресло возле журнального столика.
Я села в него, а она приземлилась в кресло, которое стояло перед телевизором, немного развернув его. Минуту мы молчали. Я видела, что моя собеседница грустна и даже подавлена. Неужели так переживает за подругу? А что, вполне возможно. Люди частенько горят завистью, делают гадости своим сослуживцам или соседям, а когда с теми случается какое-нибудь несчастье, играют в сочувствие или на самом деле сострадают им. Некое подобие запоздалого раскаяния, вызванного спокойной уверенностью, что их недругов «бог покарал».
— По-моему, и так все ясно, — зябко передернула плечами Ольга, видя, что я не спешу с началом разговора.
— Не скажите, — продлила я «пытку», — да, я видела выпуск новостей по ТТС. Но это лишь фасад, а если сказать точнее, бред женщины, которой муж при жизни не уделял внимания.
Если бы она знала, что смотрела я новости здесь, по ее телевизору! Ее кислое лицо вытянулось бы еще больше.
— Я вас не понимаю, — растерянно заморгала Зарубина, — Вероника во всем призналась.
— Она сказала, что знала о вас с Альбертом…
— Что знала? — сыграла удивление Зарубина.
— Что вы любовники, — холодно произнесла я, — она поделилась со мною своей тревогой и горечью. Я уж было начала думать, что она убила своего мужа из-за ревности.
— Но ведь вы сказали, что Альберту кто-то угрожал, — с недоумением в глазах проговорила Зарубина.
— Эти письма писала сама Вероника, — невозмутимо ответила я.