Я посмотрела направо, там сидела «сладкая парочка», не скрывавшая своих чувств друг к другу. Низко склонившись над столом, они шушукались, то и дело целуясь. На одном парне была шелковая на молнии рубашка цвета индиго, на шее — черный платок. Второй — уже дяденька в летах, но очень ухоженный, с зачесанными назад волосами, — был в черном вельветовом пиджаке, на его губах играла плотоядная улыбка. Я повернула голову в другую сторону и наткнулась на не менее душевно болтающую троицу юнцов, на лицах которых были заметны следы макияжа. Пройдя по синей ковровой дорожке, я села за столик, где томился в одиночестве мужчина лет тридцати в кожаном пиджаке и красной, отливающей в тусклом свете терракотой рубашке.
Уютный мирок, ничего не скажешь! Я обратила на себя внимание лишь нескольких человек, естественно, и того шатена, за столик которого села. Я заказала мартини со льдом и стала разглядывать поп-диву. Ее наштукатуренное лицо тем не менее несло на себе отпечаток тонкого изящества. Высокие скулы, темные глаза, составлявшие пикантный контраст ее светлым волосам, кроваво-красный рот, то дергающийся, то складывающийся в жеманную розочку, змеиная гибкость рук…
— Браво, Пинна! — крикнули несколько посетителей, когда милая блондинка и Далида закончили петь. — Браво!
Другие, менее впечатлительные и более рассеянные геи ограничились хлопками. Пинна улыбнулась сатанинской улыбкой, в которой играли похоть и презрение, и, приподняв широкую юбку, сделала несколько движений, характерных для канкана. Грянула музыка, и блондинка ударилась в пляс. Потом вдруг остановилась, присела на край сцены и, томно поддерживая голову рукой, затянутой в черную перчатку, запела низким, глуховатым голосом:
Как ни скучна парижская богема,
Но нам сегодня некуда идти,
В твоей петлице страждет хризантема
Моей души израненной, mon petit…
Для уровня Тарасова это было очень неплохо. Я, не удержавшись, зааплодировала вместе с остальными зрителями. Смущало только одно: неужели эта изящная гибкая блондинка — мужчина? Пинна — кажется, так зовут приятеля Вероники… Что ж, тогда мне остается только ждать. Надо было бы привести в порядок свои мысли и погадать на магических додекаэдрах. Мой сосед по столику был поглощен действом, продолжавшимся на сцене и рядом с ней, и не обращал на меня никакого внимания.
Сделав глоток мартини, я потихоньку вытащила из сумочки замшевый мешочек. Музыка заглушила стук гадальных костей о стол: 15+25+5. Это предсказание я помнила наизусть, оно выпадало довольно часто: «Ваш знакомый обманывает вас».