Наконец-то вернулся Виталик, на которого я смогла наброситься с расспросами.
— Даже вспоминать об этом не хочется, — сказал Виталик, безжизненно махнув рукой, когда я стала спрашивать его о фонде «Открытое сердце» и об участии в нем Володьки Кривина. — Ты не о том сейчас думаешь, это сплошные пустяки.
— С самого начала. Все в подробностях, — прицепилась я к Виталику, рассказ которого оказался не слишком длинным.
Четыре года назад Павел Андреевич вышел на пенсию и начал страшно переживать по поводу своей невостребованности и ненужности обществу. Виталик думал, что отец вовсе не переживет такого удара и отправится на тот свет вслед за матерью, которая за год до этого не перенесла операции. Идею фонда подкинул Павлу Андреевичу сам Виталик после жалобы старинного друга отца, клубного работника с сорокалетним стажем Матвея Егоровича Бебеко на невозможность «пробить стену», даже когда хочешь сделать доброе дело. Виталик тогда и подсказал, что в наше время любые дела — и добрые, и недобрые — лучше делать официально, имея юридический адрес, расчетный счет и бумаги с фирменными знаками. Он же самолично помог старикам, видя, как оживился отец при одной только мысли заняться новым делом, состряпать устав, заплатить деньги за регистрацию и расчетный счет, перевел в новый фонд немного денег. Виталик так и думал — будет подкидывать старичкам скромные суммы, чтобы те отводили душу с пользой для общего дела, тем более Матвей Егорович славился в городе как незаменимый организатор детских утренников и всевозможных клубных праздников. Если нет денег — можно подбрасывать сладкой натурой… Но Виталик явно недооценил организаторские способности отца, который решил поставить дело на широкую ноту, разработал план работы на год и отдельно на каждый месяц, а также параллельный план по сбору средств для намеченных мероприятий. Начались даже конфликты из-за того, что Павел Андреевич беспрерывно ходил выпрашивать деньги к людям, которых Виталик считал своими врагами, и часто ставил сына в нелепое положение. Но убедить отца хоть в чем-либо, этого упрямого и убежденного в своих идеях учителя с тридцатилетним стажем, было практически невозможно. Он считал, что дела, которыми теперь занимается, и вообще детские проблемы должны быть вне любых торгово-денежных и личных отношений. «Я действую не как отец Виталия Ежкова, а как представитель детей — а это большая разница, — говорил Павел Андреевич после очередного дурацкого случая. — И этого мне никто, даже родной сын, запретить не сможет».
Но окончательно переполнилась чаша терпения Виталия, когда фонду «Открытое сердце» удалось найти спонсора в виде конкурирующей фирмы «Гном». Причем «Гномы» сами вышли на стариков, перечислив сумму, необходимую для проведения Масленицы со всеми блинами, сувенирами и лошадьми с колокольчиками. Так совпало, что в «Гноме» работал бывший ученик Павла Андреевича — Толя Томилин, который сумел убедить своего начальника оказать помощь «Открытому сердцу», причем не один раз. Этот же Толя подсказал Павлу Андреевичу «ход конем» — ввести начальника в руководство или попечительский совет фонда, что и было сделано в октябре к ярости Виталика, который отказался после этого совсем иметь отношения с «Открытым сердцем». «Это мои связи, — твердил свое Павел Андреевич. — Почему я должен от них отказываться? А не хочешь помогать — ничего, мы теперь и сами справимся»… На этом отец и сын разошлись с миром, к теме фонда никогда больше не возвращались и начали автономно заниматься каждый своим делом, пока не случилась эта декабрьская непонятная охота…