Дядька прямо расцвел весь от моей лести. Откинулся на спинку сиденья и довольно засопел.
— А какое мое мнение? Педик, он и есть педик. Вы извините, конечно, Танечка. Но как тут по-другому скажешь?
— Но ведь потом он стал женщиной. После операции.
— Да какой женщиной? — фыркнул Толян. — Ну, как, скажите на милость, из мужика можно сделать женщину? Чушь собачья! Бред сивой кобылы и только! Мужик, он и есть мужик, а педик — это педик.
Я поняла отношение Толяна к представителям сексуальных меньшинств в целом и к Приходько-младшему в частности, надо переводить разговор в другое русло.
— Скажите, Анатолий, а может быть, вы знаете, не было ли у Евгения врагов? Может, он ссорился с кем-то?
— Да вы что, Танечка! За кого вы меня принимаете? Я ведь не друг был этому гомику. Просто соседи. Откуда же мне знать, были у него враги или не были?
— А в каких он был отношениях с братом?
— Да ни в каких, — категорично ответил Толян. — Они вообще не общались. Там такая история…
— Расскажите, — попросила я.
— Вам интересно?
— Еще бы! Конечно!
— Ну там все было плохо с самого детства. Отца у них давным-давно нет, поэтому за мужика в доме всегда был Василий. Он старше Женьки лет на пять, кажется. Всегда был серьезный, хозяйственный, домовитый, рано пошел работать, чтобы семью кормить. Мать-то у них учительницей была, а на учительскую зарплату много не поешь, сами знаете. Так вот, Васька работал, а Женька рос в свое удовольствие. Мать его баловала, холила, лелеяла. Вот он и вырос такой… Уже лет в пятнадцать стало ясно, что из него получится. Весь из себя такой нежный был, чувствительный. Любил очень прически делать, — Анатолий фыркнул. — Тоже мне работа — бабам волосы красить да парики завивать!
— Ну, зачем вы так? Есть ведь многие известные стилисты, которые неплохо зарабатывают. И потом профессия парикмахера вовсе не позорная. У нас, как известно, «все работы хороши, выбирай на вкус», — процитировала я известного русского поэта времен социализма.
— Да ладно, — отмахнулся Толян. — Это не мужская работа, и вы, Танечка, меня все равно не убедите. Так вот. Потом Женька вырос и стал жить отдельно. Постоянные трения с Василием, все такое… Васька всю жизнь старался сделать из него настоящего мужика. Да вот не смог, как видите.
— Каким же это образом он пытался из него мужика сделать?
— Ну, как? Разговаривал с ним, пытался внушить, даже бил иногда. Но Женька сразу в слезы и бежал маме жаловаться. А мама, царство ей небесное, жалела этого придурка, вместо того чтобы наставить на путь истинный. Потом-то, конечно, и сама поняла, что с сыном что-то неладное творится, но уже поздно было. Женька вырос не таким, как все нормальные парни. Вырос, выучился на парикмахера и ушел из дома. Говорят, зарабатывал прилично… Но я-то представляю, как именно он зарабатывал… — Мужик презрительно скривился и отвернулся к окну. — Мать сильно переживала, конечно, из-за того, что братья не ладят между собой и что Женька таким вырос. Она пыталась поговорить с ним, но бесполезно. Он все больше отдалялся от семьи. Мать под конец жизни вообще постоянно в шоке была. А тут еще прознали про него пацаны местные, начали тетю Таню дразнить, издеваться над ней. Ну, знаете, как это обычно бывает. Как в «Интердевочке». Похожая история. А мать что могла сделать? Только молчала да слезы лила. Васька, тот отлавливал особо ретивых пацанов да навешивал им иногда, но ведь все равно от народной молвы никуда не денешься. А один раз Васька так разругался с Женькой, что даже запретил ему появляться у матери дома. Они прямо на лестнице ругались, Васька ему потом еще тычков надавал.