Он почти слово в слово повторил рассказ Спиридоновой, уточнив его некоторыми деталями.
— Ты говоришь, милиция тебя подробно расспрашивала, а они не говорили, что могло послужить орудием убийства?
— Его ударили спереди по голове несколько раз чем-то вроде железной палки или обрезка трубы.
— Ничего такого поблизости не нашли?
— Насколько мне известно — нет.
— У милиции есть какие-то версии, кто мог убить твоего соседа?
— Кажется, они думают, что это ограбление: у Сергея при себе обычно была приличная сумма денег.
— Тебе это было известно?
— Ну, — замялся Юра, — это можно было предположить. А вообще, об этом сказала Марина, когда у нее брали показания.
— Но ведь, кроме денег, у Сергея были ценные вещи, их не забрали, что ты по этому поводу думаешь?
— Не успели, наверное, — неуверенно произнес Терентьев.
— Ты считаешь, что убийцу кто-то спугнул?
— Не знаю, — Терентьев залпом допил остывший чай и пересел на тахту. — Мне кажется все это довольно странным. Денег в портмоне почти не осталось, кроме какой-то мелочи, но оно почему-то лежало во внутреннем кармане пиджака. Логичнее было бы забрать бумажник, дорогие часы, браслет, а уж потом разбираться, что к чему.
Я удивленно посмотрела на своего собеседника.
— Можно подумать, что ты работаешь в милиции, — усмехнулась я.
— Нет, — покачал он головой, — и никогда не работал, просто я пишу детективы.
— Неужели? — я посмотрела на него с нескрываемым интересом. — Что-то вроде Рекса Стаута?
— Скорее это смесь Спиллейна и Гарднера, — не слишком весело ответил Терентьев.
— Разве так бывает? — я совершенно отвлеклась от темы нашей беседы.
— В наше время все бывает, а тем более в нашей стране, — он недовольно хмыкнул. — Ладно бы еще хоть платили нормально или там проценты за переиздания. Какое там! Если бы я писал на Западе, мне хватило бы одной изданной повести, чтобы безбедно жить целый год, а может, и больше. А здесь что? Даже сахар иногда не на что купить. А писателю, между прочим, для умственной работы нужна глюкоза и даже шоколад, не говоря уже о водке, которая дает возможность хоть изредка расслабиться. Про хорошее вино я даже не заикаюсь.
Терентьев мотнул головой, его длинные волосы рассыпались по плечам. Было видно, что его это в самом деле сильно возмущает. Он с благодарностью взял предложенную мной сигарету, а я подумала, что могла бы, наверное, что-нибудь такое написать на досуге: материала у меня накопилось предостаточно. Представив себе книгу в яркой обложке с каким-нибудь интригующим названием и своей фамилией, которую (книгу, естественно) расхватывают с прилавков благодарные читатели, я даже разволновалась немного. «Вот уйду на пенсию, — размечталась я, — может быть, стану писательницей. Причем моих читателей будут подкупать правдивость и достоверность моих книг». Пережитого мною хватит не на один десяток томов, так что насчет сюжетов я не переживала, тревожило другое: есть ли у меня писательские способности?