В глазах Остапчука отразилась такая безысходность, что мне даже на какое-то мгновение стало его жаль. Но это чувство моментально улетучилось, стоило мне вспомнить, как он при помощи своей подельницы Риты намеревался отправить несчастную старушку из-за ее квартиры прямиком на тот свет.
— Так что давай рассказывай, как все было… А где, кстати, вещи, похищенные из квартиры твоей начальницы? Куда ты их припрятал?
— Я не убивал Марию, — словно попугай, повторил Остапчук. — И ничего не знаю ни о каких вещах…
— Ага, я поверила, щас. Она ведь мешала тебе проворачивать такие сделки, какую ты хотел провернуть с Евдокией Панкратьевной. И еще с теми алкашами из вонючей квартирки, где мы с тобой тоже были. Или не так?
— Не совсем так, — вдруг стал разговорчивым Остапчук. — Мария не знала о том, что я занимаюсь торговлей «левыми» квартирами. Наверное, подозревала, но молчала. Мария вообще была таким человеком… предпочитала ни во что не вмешиваться и ничего не знать. Даже если она и допускала такой вариант моей деятельности, то считала, что раз она ничего не знает, то ничего и нет. Я давно понял ее характер и старался, естественно, не афишировать свои сделки. Я всегда действовал очень аккуратно. А тут ты влезла и все испортила, — беззлобно произнес он.
— Но ведь Борисенко убил ты. Можешь даже не отпираться, у меня есть свидетель.
— Борисенко убил я, — обреченно кивнул Остапчук. — Он мог дать показания против меня, и я решил избавиться от него.
— А старушка? Ты заставил Риту колоть ей амфетамин, чтобы она поскорее отправилась на тот свет.
Виталий Владимирович молчал, не отпираясь от предъявляемых мной обвинений.
— Так что же насчет Марии Викентьевны? — повторила я. — Она все же наехала на тебя в конце концов?
— Я же говорю: я не убивал ее! — в запальчивости воскликнул Остапчук. — Это не я! Ладно, так и быть, сознаюсь в убийстве Борисенко, только не надо вешать на меня еще и Крамер.
— А кто же ее тогда? — Мне почему-то показалось, что Виталий Владимирович не лжет, хотя и поверить его словам я тоже не могла.
— Да откуда я знаю?! У меня даже алиби на тот вечер есть. Можешь проверить. Я не имею никакого отношения к ее смерти, — Виталий Владимирович помолчал немного, потом проговорил: — Да ты сама посуди. Зачем мне была нужна смерть Марии? Уж, наверное, не для того, чтобы обворовать ее квартиру… — усмехнулся он. — Когда она была директором, я мог потихоньку обделывать свои дела под ее прикрытием. А после ее смерти я автоматически становился начальником, и мне уже было несподручно заниматься такими вещами. Ведь теперь на всех документах должна была стоять моя подпись. Как ты не понимаешь?