Остапчук громко рассмеялся.
— Хорошая шутка, — проговорил он. — Но я вполне серьезно. Я могу дать тебе много денег, если ты сейчас позволишь мне уехать отсюда. А потом меня просто не найдут. Обещаю, что я даже в городе больше не появлюсь.
— Ну еще бы, — кивнула я. — Ты отправишься в какой-нибудь другой город, чтобы там продолжить убивать беззащитных стариков и завладевать их квартирами. Здесь-то ты уже сделал все, что мог… Ничего не выйдет, дорогой, — покачала я головой. — Сейчас я позвоню в милицию, и ты точно уедешь в другое место, очень далеко отсюда.
Держа Остапчука на прицеле, я полезла за сотовым в карман. Виталий Владимирович спокойно стоял, только глаза его внимательно следили за каждым моим движением. Как только я достала телефон, Остапчук внезапно бросился на меня и ударил по руке с пистолетом.
Оружие выпало, но я не растерялась. Я была готова к такому повороту событий, поэтому среагировала мгновенно. Коленом я заехала риелтору в живот, и он согнулся от боли. Пистолет упал на пол недалеко от меня, и я сразу же подняла его. Пока Остапчук стоял, сложившись пополам, я рукояткой пистолета со всего размаху ударила его по шее. Присев на колени, Виталий Владимирович едва не упал. Но я уже не могла остановиться, меня охватили злоба и ненависть к наглому отморозку. Я ударила его ногой еще раз, а потом, когда Остапчук все-таки рухнул на пол, добавила кулаком в лицо.
Из носа риелтора заструилась кровь, и это зрелище немного остудило мой пыл. Я отошла на небольшое расстояние от валяющегося на полу мужчины и присела на стул.
— Ну, вот, — перевела я дыхание. — А теперь мы можем и поговорить. Ты прав, милиция еще не в курсе всего. Но достаточно того, что я здесь. И уж будь уверен, я не дам тебе возможности обвести меня вокруг пальца.
Остапчук немного пришел в себя. Он приподнялся на локте и бросил на меня ненавидящий взгляд.
— Если хочешь смягчения своей участи, — продолжала я, — то можешь прямо сейчас сесть и написать чистосердечное признание своей вины. Кстати, твою подельницу, как бишь ее… а, Риту… тоже взяли. Так что она сейчас наверняка заливается соловьем в отделении и, будь уверен, валит все на тебя.
Остапчук молчал, лишь утирая кровь рукавом.
— Значит, так. Пунктом первым укажешь убийство Борисенко, — начала перечислять. — Далее… покушение на жизнь Евдокии Панкратьевны, не знаю, как ее фамилия… Затем… смерть и ограбление Марии Крамер.
— Я не убивал Марию! — внезапно перебил меня Остапчук.
— Да ладно, — не поверила я. — А кто же ее убил? Ну, ладно, возможно, ты не сам ее убивал, но кто-то из твоих помощников. Возможно, тот же самый Иван. Кстати, он сейчас тоже находится в отделении.