Я плеснула себе в ладонь воды из бутылки, покрытой испариной, смочила лицо и шею. Это слегка взбодрило, и я потихоньку тронулась с места.
Машину подбрасывало на ухабах лесного бездорожья. Странно: что-то я их не заметила, когда съезжала здесь с трассы… Вот впереди мелькнула между деревьями белая лента асфальта. И в этот миг перед глазами у меня все завертелось и слилось в бешеном круговороте: солнечные блики, деревья, большие и маленькие, руль с приборной доской… А потом навалилась темнота — без единого лучика света.
Очнулась я оттого, что, вывалившись из машины наружу, больно стукнулась головой о какую-то корягу. Мотор работал, и, насколько я могла понять, моя «девятка» остановилась по доброй воле, а не от соприкосновения со стволом дерева. Должно быть, теряя сознание, я инстинктивно успела нажать на тормоз. Да что же это со мной, господи?.. Где Гошка?!
— Гоша, Гоша! — позвала я.
Но ответом мне была только музыка, звучащая в моей собственной голове: пьяная «джаз-банда» репетировала что-то бодро-авангардное. В глазах не то что двоилось, а «шестерилось». Деревья кружились вокруг в нескончаемом хороводе, мешая сосредоточиться. Где полянка, на которой мы пировали? Где дорога?.. «Спать! Спать…» — стучало в висках.
Уцепившись за дверцу машины, я попыталась встать, но снова рухнула на колени. Совсем близко от себя увидела русую вихрастую голову племянника, уткнувшуюся лбом в шоферское сиденье. Он не шевелился.
— Гошка…
С трудом дотянувшись, заглянула ему в лицо. Прямо посередке лоб пересекала свежая царапина, но больше никаких повреждений я не заметила. Однако выглядел коллега ничуть не лучше мертвого.
— Ч-черт… Врешь, не выйдет! — с неожиданной злобой сказала я невидимому и неизвестному врагу.
Раскисшие извилины мозга отказывались служить — точно так же, как глаза, руки и ноги. Но память еще теплилась, и инстинкт самосохранения шевелился. Я сообразила, что если стану вытаскивать Гошку из машины — потеряю последние силы, а ему все равно не помогу. Единственное наше спасение — добраться до дороги. И это должна сделать я.
Оставив безжизненную голову племянника, я нащупала на переднем сиденье холодную бутылку. Схватила ее и, непослушной рукой отвинтив пробку, припала к горлышку сухими губами. Пила до тех пор, пока вода заполнила желудок, пищевод, забулькала в горле… И наконец с шумом извергнулась из меня вон.
После того как меня вырвало, стало чуть полегче. Держаться на ногах я по-прежнему не могла, но с глаз спала мутная пелена. Теперь я соображала, в какую сторону двигаться.