— Аркадий Вадимович, Эльвира и Света занимаются балансом, — слабо попробовала возразить Вера Степановна.
Необдуманность ее замечания тут же вылилась в резкий тон Гарулина:
— К черту ваш баланс! Вы с ним носитесь как курица с яйцом!
Неожиданно его блеклый, равнодушный взгляд приобрел животную свирепость. Он отбросил карандаш, с ненавистью и гневом крикнув в лицо бедному главбуху:
— Я вам сто раз говорил: сначала выслушайте, а потом лезьте со своими замечаниями. Дело важное, ваш баланс подождет. Два-три дня — срок небольшой. Все недостатки должны быть учтены самым строгим образом. Слышите меня?
— Да, Аркадий Вадимович. — Гневный, повелительный тон Гарулина уничтожил последние ростки сопротивления.
— Статистики дадут распечатку, сумму недостачи распределите по месяцам, пусть продавцы выплачивают, — отчеканил Гарулин.
— Но ведь недостачи может и не быть, — опасливо заметила главбух, по-прежнему боясь прямо посмотреть в лицо шефу.
— Вы когда-нибудь на практике с подобным сталкивались? Меня же все обворовывают, начиная с менеджеров, вас и кончая самой последней девкой из магазина.
Он метнул на Веру Степановну один из своих уничтожающих взглядов, нетерпеливо встал, прошелся по кабинету и, остановившись у этажерки, продолжил, отбросив всякую вежливость и переходя на мат:
— Делайте, бля!
— Аркадий Вадимович, — взмолилась раздавленная его неприкрытым отвращением и грубостью Вера Степановна, — весь коллектив, уж поверьте мне, постарается, все выполним.
— Ну почему же так получается?! Я ведь все с заведующими, с директорами обсудил, а вы не можете без антимоний! — голос Гарулина смягчился, он оставил роль разгневанного царя и перешел к роли милостивого государя.
Главное, считал он, вовремя показать подчиненным зубы.
— Самое позднее через три дня у меня должен быть акт об инвентаризации. Тряпки, образцы, манекены — все учесть, упаковать и — в офис. Ответственность ложится на вас. С коммерческим директором и менеджером по маркетингу я сам переговорю, а вас я больше не задерживаю.
И до того, как Вера Степановна успела дойти до двери, он поднял трубку и повелительно спросил:
— Рита, где там Пуговицын?
— Он уже здесь, Аркадий Вадимович. Пригласить?
— Сама знаешь, я его жду, — раздраженно буркнул Гарулин.
Через минуту в кабинет вошел менеджер по маркетингу. Василий Захарович был, что называется, мозгом компании. Сама его внешность как бы говорила о всесилии голого интеллекта, который рассматривает свое пребывание на земле в телесной оболочке как досадное недоразумение. Оболочка действительно отличалась ветхой неказистостью: Пуговицын был довольно высок, но тощ, ну натуральный гвоздь. Фирменная одежда от Шульмана висела на нем как на вешалке, над узлом галстука ходуном ходил огромный кадык, которому вторили желваки. На ничем не примечательном лице утвердилось дежурное выражение во все вникающего, все взвешивающего и все оценивающего интеллигента.