— Я этим заниматься не буду, — сказала Мартина, но при этом прильнула к маме и уткнулась головой в её шею, как будто сама была младенцем.
— Моя взрослая девочка, — сказала мама нежно, разглаживая пальцами растрёпанные волосы Мартины.
— И так всегда, — заметила Рошель, протискиваясь к двери с грязной шваброй, чтобы отряхнуть её на лестнице. — Мне достаётся вся тяжёлая работа, я чищу и мою, как дура Золушка, да ещё и порчу при этом свои лучшие джинсы, а вокруг этой такая возня. Как эта паразитка Мартина стала твоей любимицей, а, мама?
— Вы все мои любимицы, мои Бриллиантовые девочки, — сказала мама. — Вы у меня как драгоценные камушки — целая горсть, особенно эта вот красавица в резиновых перчатках.
Рошель стянула розовые перчатки и шлёпнула маму пустыми резиновыми пальцами. Мама схватила другую перчатку, и они устроили целую перчаточную баталию.
Брюс вернулся, отделавшись от своей ноши, и осторожно приблизился к ним, покачивая головой.
— Мне что-то не очень нравится, что все эти ребята лазают туда-сюда по моей машине, — сказал он. — Некоторые, конечно, помогают загружать ваши вещи, но остальные просто балуются. Один полез крутить баранку, а когда я его стал ругать, он мне такое ответил, что вы и представить себе не можете.
— Очень даже могу, — сказала мама. — Не волнуйтесь так, Брюс, дружок, просто скажите нашей Джуд, чтобы она там навела порядок. Тем более мы уже почти готовы. Не могу дождаться, когда мы выберемся из этой помойки и поселимся наконец в нашем славном новом домишке, правда, девочки?
Мартина, похоже, не разделяла её энтузиазма. Она пошла сообщить Тони, что все же уезжает с нами. Он спустился нас проводить, когда погрузка была уже полностью закончена. Не обращая на нас никакого внимания, он заключил Мартину в объятия и прижался к её губам очень страстным глубоким поцелуем.
Мама что-то недовольно пробурчала, но не пыталась их останавливать. Вся компания Джуд гикала и свистела, а сама Джуд изображала, что её тошнит. Рошель глядела с завистью. Мне трудно было разобраться в своих чувствах. Я, пожалуй, хотела бы, чтобы меня кто-нибудь так сильно любил, и в то же время мне казалось, что так целоваться — это очень мокро и стыдно. Я решила, что волнистые попугайчики лучше, чем мальчишки, потому что они выражают свою привязанность сухими лёгкими прикосновениями клюва.
Самый большой мальчишка в компании Джуд вдруг схватил её за запястье и принялся целовать. Джуд, конечно, терпеть этого не стала. Она дала ему такого пинка, что он закачался и сел. Джуд обтёрла губы тыльной стороной ладони, вздрагивая от омерзения, как будто по ней прополз слизняк. Остальные мальчишки улюлюкали.