…Митяев умолк, и пошла обычная попса — то ли Лада Бэмс, то ли Анжелика Валиум — я их, макак, не различаю.
Настроение мое сразу скисло. Я удивилась: ну, пусть поют себе, что с них возьмешь? Зачем грустишь, Танюха?!
А действительно, зачем?.. Я вслушалась в мелодию своего работающего в подсознательном режиме «локатора»…
Он что-то нащупал впереди!
Нет, это не след нашей «иголки». Это след того «наперстка», который имеет к «иголке» какое-то отношение… Конкретнее, увы, я решить не смогла.
Вдобавок появилась «нетелесная боль», как я это называю: где-то не очень далеко кому-то плохо…
Я чуть-чуть промедлила, поздновато начала «закрываться» и едва-едва не потеряла сознание — боль вдруг скачком усилилась и стала почти нестерпимой.
У меня потемнело в глазах, заложило уши, и я с трудом расслышала, как хором вскрикнули мои спутники:
— Й-о-о!!
Раньше я не выносила вида крови.
Мне становилось дурно, даже когда мальчишки во дворе расцарапывали себе коленки, хотя собственный порезанный палец меня нисколько не смущал.
Жить это не мешало, пока я всерьез не начала заниматься частным сыском. И тогда я решилась на шоковую терапию — попросилась несколько раз сходить на вскрытие вместе со Светланой.
Света чуть постарше меня, работает кардиологом в одной из ведущих клиник нашего города. Она необыкновенный человек. И отчество-то у нее необыкновенное — Серафимовна. Это отчество, кстати, путают все кому не лень, особенно больные. Но моя подруга смеется: «С тех пор, как один пациент назвал меня Светланой Семафоровной, мне уже ничего не страшно!»
Мы с ней познакомились однажды на бардовском вечере, и десятиминутного разговора хватило, чтобы накрепко сдружить нас. Кроме таких мелочей, как необычайное родство душ и близость взглядов, выяснилось, что обеих однажды позвал с собой ветер: меня — дельтаплан, ее — яхты. Мы обе увлекались единоборствами: она — карате, я — айкидо. Потом мы немного занимались вместе нетрадиционным целительством… В конце концов Света защитила кандидатскую в рамках все же традиционной медицины, а я ударилась в поиски пропавших без вести людей и ценностей. Но общаться мы не перестали. До сих пор стоит собраться — и мы порой не можем наговориться, а порой «говорим» без слов…
Узнав о моей беде, Света стала первой, кто познакомил меня с психотехниками нейролингвистического программирования — я по сию пору несказанно ей за это благодарна.
Вот так, подстраховавшись по методикам НЛП, я и ходила со Светланой в морг…
Не стану описывать виденного мною, скажу только, что врачей я с тех пор уважаю гораздо больше.