И от многих страшных зрелищ уже не потеряю сознания…
…Не упала я в обморок и теперь.
В кювете полулежал, прислонившись к задетой вскользь и погнувшейся от удара опоре ЛЭП, темно-зеленый «МАЗ».
Мы остановились, спрыгнули на землю и помчались к несчастному грузовику.
Тентованный «МАЗ» смотрел кабиной в нашу сторону. Левые колеса его повисли в воздухе, задняя часть тента просела, лобовое стекло превратилось в россыпь осколков, стекло правой дверцы вылетело целиком — видимо, уже после столкновения — и осталось целехоньким.
И на это боковое стекло часто-часто капала кровь.
Левая дверца кабины открылась, и шофер, увидев нас, слабо позвал:
— Эй… Сашке помогите…
Алексей почти вынес водителя «МАЗа», а мы с Володей метнулись к другому боку машины.
Из лишенной стекла правой дверцы свешивалась залитая кровью голова.
Мы вытащили хрипло дышавшего человека и осторожно положили на траву. Лица не было видно — только ужасная кровавая маска с черным отверстием рта.
— Парень! Очнись! — позвал раненого Володя.
Тот не ответил.
— Сбегай лучше за аптечкой, — сказала я, беря окровавленную голову в свои руки, и тотчас услышала за спиной топот Володькиных ног, а еще через несколько мгновений — тревожный голос Алексея:
— Что с ним?
«Вот нашел врача!» — мысленно чертыхнулась я и шикнула на своего друга, а потом прикрыла глаза…
…Голова у него вроде цела… но откуда же кровит? А остальное? Смотри, смотри, Танька!
И я «смотрела». Голова — яркое пятно, грудь — тоже, а вот живот… темно. Рук и ног тоже почти «не видно».
Ладно, умирать в ближайшее время не собирается — и на том спасибо.
Я открыла глаза как раз вовремя — прибежал Володя с аптечкой. Заглянула… ну, кое-что.
Так… Бинт, перекись…
Я промыла несчастному Сашке лицо — ох, какая ссадина! — и забинтовала голову. В сознание он так и не пришел — может, и к лучшему.
Второй пострадавший, совсем еще мальчишка, сидел бледный, полуприкрыв глаза, и баюкал правую руку.
— Что с рукой? — спросила я.
— Болит очень… — тихо ответил он.
— Бедняга… Сейчас полечу, легче будет… Как тебя звать?
— Николай.
— Потерпи немного, Коленька… Закрой глаза… Сейчас, сейчас все пройдет.
Водитель «МАЗа» слабо кивнул, окончательно смежил веки, а я устроилась рядом. Стоило мне поднять кисти и повернуть ладони в его сторону, как я ощутила пульсацию над правой рукой, ближе к запястью — видимо, перелом.
— Ребята, — не отрывая глаз от Николая, сказала я, — поищите мне какую-нибудь дощечку, что ли… У него, похоже, перелом, надо шину наложить…
Мои парни зашуршали травой, кто-то полез в кабину «МАЗа».
Тем временем я стала размеренно водить кистями над больной рукой, словно рисуя в воздухе шалаш или вигвам. Постепенно ощущение пульсации в пострадавшем месте стало уменьшаться, мой пациент порозовел, открыл глаза и даже улыбнулся: