За спиной, с той стороны узенького дворика стукнула форточка, и мясистая седоусая физиономия уставилась на нас с выражением бессмысленного любопытства. Стало неудобно за наш шум.
— У Веньки опять скандалят, — сообщила физиономия в глубь своего жилья.
— Танюха, ты, что ли?
Вениамин, впуская нас, извинялся на свой, своеобразный манер:
— А я смотрю — вот, гражданин в дверях, а с ним баба какая-то, про тебя и не подумал совсем. Ты не сердись, перепуганный я нынче.
По темной лестнице с широкими деревянными ступенями мы спустились в полуподвальные апартаменты и попали на крохотную кухоньку с запахом застарелой жарехи. Оконце, начинавшееся от уровня носа, с подоконником, заставленным плошками, обилием света не радовало. Приоткрытая по случаю теплой погоды форточка давала надежду на ручеек свежего воздуха.
— Танечка! — обласкал меня Аякс и прислонился к боку хорошо протопленной печки, приложил к нему ладони.
Расстегиваясь на ходу, я перешагнула кухоньку, боком миновав печку и полки, уставленные пустыми мытыми бутылками — заначка хозяйская на черный день, — и с порога комнаты махнула Константину, нерешительно топтавшемуся у входа.
— У меня без церемоний! — подкрепил Аякс словом мой жест. — Милости просим!
— Ну, выкладывай, что за перепуг у тебя? — спросила, когда мы устроились по бокам узкого, заваленного немытой посудой стола.
В комнате троим места не было, и Аякс взгромоздился на высокую металлическую кровать, аккуратно застеленную рваным тряпьем, привалился к гобелену с оленьими рогами над протертым до ковровой основы пятном.
Только теперь мне удалось рассмотреть его как следует. Да, в такие переделки мой бомжующий приятель не попадал уже давно. Черный обширный синяк покрывал налившийся кровью глаз под раздутой опухолью бровью. Скула со стесанной кожей — запекшаяся болячка, смазанная, скорее всего, маслом.
— Поуродовали, вот, Танюх, как ни берегся! — проговорил он, будто винился, не сумев избежать побоев.
— Сам-то как? — поинтересовалась, чувствуя холодок в сердце от такого зрелища.
— Да ничего сам-то! — пожал он плечом. — Увечить не хотели, били по морде. Ладно, не меня одного!
— Мы со свалки сейчас… — начал Константин, но Аякс перебил его, выкрикнул с восторженным оживлением:
— Ха! — Даже в ладони хлопнул. — Хорошо, что не с утра туда завалились, а то и вам бы едала поотшибали!
Константин нахмурился, но смолчал, глянул на меня коротко и опустил голову, показывая, что не он здесь главный.
— Говори, дружище, рассказывай! — поторопила я Аякса, отвернувшегося в сторону, и помолчала, подождала, пока он разлепит сжатые нешуточной злостью губы.