— Какова же цель?
— Воспитание. Кнут и пряник, знаете ли. В данном деле — кнут.
— Цель благородная, — замечаю я осторожно.
— Да, — согласился он без тени смущения. — А тут вы, досадная помеха.
Ну надо же, я просто помеха, пусть даже и досадная!
— А помехи нужно устранять. — В его голосе ни малейшей угрозы.
— Нехорошими методами?
— Действенными, — медленно поясняет он.
Нехороший у него взгляд. Такой же, как методы.
— И наша беседа?..
— Первый и наименее хлопотный из этих методов.
— И если он не сработает? — интересуюсь я.
— Последуют другие. Но это нежелательно. Для меня было бы оптимальным уйти отсюда в уверенности, что частный детектив Татьяна Иванова не является более помехой в осуществлении наших планов. В уголовной сфере вас уже сейчас попытались бы ликвидировать, хотя реальной угрозой делу вы пока не являетесь. Это примитивно, но действенно.
Не по себе мне слушать его рассуждения. И какая убежденность в своей всесильности! Как будто о котенке — топить, не топить!
— Мне известна сумма вашего гонорара. Хотите получить ее уже сейчас?
Ах, Стасик, продажная твоя душонка, заложил ты и матушку вместе с ее халатиком! Квалифицированно стучишь.
— Заманчиво, скрывать не буду. Но ответить сразу не могу.
— Очень жаль. Спрашивайте дальше.
Не могу понять, какого вопроса он так терпеливо ждет от меня? Хоть бы намекнул.
— Какие гарантии я буду обязана дать в случае моего согласия?
— Никаких. Мы заключим с вами чисто джентльменское соглашение.
Вот так, значит. Как это благородно! Два порядочных человека договариваются, и заурядное мошенничество становится делом чести.
А все-таки, какого рожна он от меня дожидается? Стоп! Где я? В квартире Коврина. Влезла сюда, дверь вскрыла. Что нашла деньги, он знать не может. А их существование свидетельствует о том, что у хозяина квартиры руки в навозе.
— Имеет ли Коврин отношение к шантажу?
Мой собеседник поморщился, опять, мол, за старое, а глаза на миг блеснули радостью. Попала? Если он знает о существовании денег, то вполне может быть их источником. А за что платить Коврину?
— Коврин имел маленькую роль в комбинации и справился с ней как нельзя лучше.
— И в благодарность его едва не отправили на тот свет?
Он вполне мог откреститься от покушения на Коврина. Мало ли от кого можно принять в тело нож. Это иногда случается даже без повода. Мог. Но не стал. Уверенность в себе у него безграничная.
— Коврина никто не собирался убивать.
— Вот как?
— Именно. Уверяю вас. Класс игры высокий, и если бы убивали — убили.
Легкость, с какой он все берет на себя, поразительная. Одно из двух: или считает меня уже чуть ли не союзницей, но это вряд ли, нужна я ему больно, или, что вероятнее, уверен в своей неуязвимости.