Густым, мертвенно-белым туманом заполнено все пространство по ту сторону ворот. В нем проглядывают какие-то смутные очертания. Сгущалось желание обрести безмятежность и уплыть отсюда, отдавшись густому, медленному течению, избавлявшему от необходимости принимать решения и отвечать за них. Бросить здесь волчицу, предать ее воле мертвящего тумана, имя которому — страх, и жить, проснувшись, дрожа от полосующих нутро волчьих зубов.
«Нет!» — молотками стучало в висках.
«Да!» — прорвалось шепотом сквозь еле разлепившиеся губы.
Волчица простонала, приседая на задние лапы.
Хлынул из ворот светящийся туман, свинцово прижимаясь к растрескавшейся земле, захлестнул, удушьем забил гортань. Волчица, зажмурив янтарные глаза, широко разинула пасть и завыла, расслабленно поматывая задранной головой.
Глаза открылись, когда все было кончено. Страх прошел. Он прошел быстро, потому что волчица все еще мотала головой, правда, молча. Я коснулась ее, она посмотрела. Пустота была в ее звериных глазах, или это моя пустота отразилась в них? Мы обе пересекли линию ворот и направились по узкому проходу между столами, покрытыми оцинкованным металлом. Я смотрела на возлежащие на них обнаженные человеческие тела, вглядывалась в лица. Старые и молодые, мужчины и женщины, красивые и безобразные. И нигде нет просвета, ни одного свободного места, а прилечь бы сейчас я не отказалась. И волчица не станет возражать против даруемой свободы, воспользуется ею с готовностью, а может, и с облегчением. Вон как понуро бредет она сзади, вывалив язык. Я в изнеможении привалилась к краю очередного, забрызганного нехорошей грязью стола. Как же быть?
«Быть!» — содрогнулся неподвижный воздух.
«Быть!» — конвульсивно дернулось мое утомленное тело.
Волчица, вняв этому призыву, вобрав его, с визгом бросилась мне на грудь и, приняв меня в себя без остатка, опрометью поскакала из этого сумеречного места.
Как всегда при возвращении из «путешествия», мозг не сразу принялся за исполнение своих обязанностей, и некоторое время я бессмысленно таращилась, смутно воспринимая окружающее. Наконец осознала, что вижу перед собой маленькую фигурку с отломанной по колено ногой, расплющенной грудью и перемазанным личиком, на котором сияли радостью непропорционально большие голубые глаза.
Кукла была прислонена снаружи к лобовому стеклу, прямо напротив меня. Что это, эхо из мира символов? Я завертела головой в поисках шутника и услышала детский смех. В боковом окне возникла развеселая детская физиономия, радовавшаяся отлично удавшейся шутке. Девчушка лет пяти-шести дотянулась, ухватила свою игрушку и, прижав ее к груди, вприпрыжку побежала по асфальтированной дорожке.