— Да! — раздраженным голосом сказал Канторович.
Он посмотрел на меня и поднял брови, словно удивляясь, какого черта я здесь делаю, если он уже все сказал.
Пауза затянулась, и Котляревский опять поднял свою опущенную голову, Григорьев зашевелился в кресле и стал делать непонятные движения руками, очевидно, привлекая мое внимание.
— Можно мне сказать? — спросила я у босса.
— Конечно, я же жду! — тут же ответил он.
— Мне нужно содействие вашей охраны и допуск на квартиру…
Канторович замахал руками:
— Семен все организует. Еще?
— Возможно, придется много ездить…
— Вот с ним будешь ездить, — Канторович показал на Григорьева, — еще?
— Гонорар 1000 долларов в день плюс спецрасходы, плюс страховка.
Теперь уже паузу дал Канторович и подергал себя за крылья носа, потом ткнул в Котляревского:
— С Семеном обсудите. Еще? Все?
— Почему с ним, а не с вами? — удивилась я.
Все трое, не мигая, взглянули на меня, и, похоже, каждый подумал одно и то же.
— Согласен, — вздохнув, сказал Канторович. — Еще? Все?
— Пока все, остальное, я думаю, будет решаться в рабочем порядке, — сказала я.
Канторович поднялся:
— Рад был познакомиться!
— Я тоже… И, кстати, забыла, — он мгновенно напрягся, — я должна увидеть видеозапись!
— Зачем? — впервые за все время Лев Давидович задал вопрос медленно и тише, чем обычно.
— Мне нужно посмотреть помещение.
Он моргнул, бросил взгляд на Котляревского, тот — на него. После чего Канторович подозрительно взглянул на Григорьева и ответил мне:
— Согласен.
Еще раз вздохнув, Канторович спросил Котляревского:
— Где она?
— У вас в портфеле, Лев Давидович.
Канторович махнул мне:
— Сегодня увидишь. Теперь все?
— Все, Лев Давидович.
На этом аудиенция окончилась. Мы с Григорьевым вышли и начали спускаться по лестнице.
— Куда сейчас? Командуй, шеф! — обратился он ко мне.
— Шеф у нас ты, а едем мы на место действия, — ответила я, — в квартиру то есть, где она находится?
* * *
«Белая башня» была видна со всех сторон. Она возвышалась и над гостиницей «Московской», стоящей от нее на квартал выше, и над комплексом зданий областной администрации. Я еще ни разу не бывала внутри «башни», но не испытывала особого пиетета к ее помпезности. Даже более того: как коренного горожанина она не могла меня не раздражать излишеством внешних наворотов. Вот уже лет пять, как торчала эта «башня» на самой границе старого и нового города, а все равно казалась не на своем месте.
Мы подъехали, и Григорьев оставил машину чуть ли не за поворотом от «Белой башни». Когда архитекторы впихивали сюда сей плод освобожденной мысли, про стоянку-то они и забыли.