Мы подошли к первому подъезду, и Григорьев, сверившись с записью в блокноте, набрал на двери цифры шестизначного кода. Лифт на третий этаж подниматься отказывался, очевидно, это было мудро задумано для поддержания физической активности местных жителей. Мы остановились перед квартирой № 6. Дверь квартиры, сделанная из массива красного дерева, была снабжена домофоном и видеофоном, великолепным выпуклым глазком и литым дверным молотком.
Прибамбасы, о которых говорил Володька Степанов, начались уже у порога квартиры Пасюков.
— У вас есть ключ, или нам откроют? — спросила я Григорьева.
— Прислуга извещена, она меня знает в лицо, — ответил он и нажал кнопку домофона.
— Это вы, Алексей Иванович? — послышался из динамика голос, слегка искаженный фоном.
— Да, Оленька, принимай гостей!
Щелкнул замок, и дверь отворилась наружу. Я вошла первой и едва не поскользнулась на плитках пола, Григорьев предусмотрительно поддержал сзади под локоть.
— Это последняя линия обороны против налетчиков? — недовольно спросила я у него.
— Предпоследняя, — произнес он, — последняя сейчас подойдет, если не дрыхнет где-нибудь.
Последний бастион защиты квартиры не дрых, он пришел, повиливая хвостом, лениво зевая и обнюхивая воздух. Это был здоровенный и противный мастино-наполитано с красными глазками и слюнявой пастью, обрамленной глубокими породистыми складками. Не доходя до нас нескольких шагов, он не лег, а рухнул на пол и, шумно выдохнув, закрыл глаза.
В конце длинного коридора показалась женская фигура. Это была среднего роста худенькая девушка, крашеная блондинка в ситцевом халатике.
— Здравствуйте, — приветливо поприветствовала она нас, и Григорьев, выйдя вперед, указал на меня:
— Знакомься, Оленька, это новый следователь по особо важным делам Иванова Татьяна.
— Здравствуйте, — равнодушно кивнула мне Оля, но в глазах ее мелькнула настороженность. Она быстро отвела взгляд и спросила у Григорьева:
— Я вам нужна или можно своими делами пока…
— Иди, иди, занимайся, конечно, нужна будешь, позовем.
Оля скрылась в одной из боковых комнат, а меня Григорьев повел через весь коридор в каминный зал, скромно обставленный мебелью: только кресла и телевизор с видеомагнитофоном в углу на тумбе. Даже журнального столика не было. Сам зал был размером примерно пять на семь метров.
— Вот здесь все и произошло, — махнул рукой Григорьев.
Я стала осматривать место совершения преступления. Следов здесь уже никаких просто быть не могло, но меня интересовало другое.
— А можно походить по всей квартире? — Я хотела точно решить для себя: есть ли какая-то вероятность, что сюда мог забраться посторонний человек.