— Мы пришли не обсуждать твою дальнейшую судьбу, — с циничной усмешкой проговорил меж тем Шмуйлович. — Мы пришли решать ее. — И внезапно, после короткой паузы рыкнул: — Ну ты, лахудра! Говори, где золото!
Я спокойно пожала плечами:
— Откуда ж я могу знать?
Мгновение Шмуйлович молча созерцал меня. К сожалению, маска, закрывавшая лицо, не давала мне возможности видеть его выражение.
— Но ты видела тот чемоданчик? — В голосе Шмуйловича теперь я услышала откровенный сарказм. Этот дядечка явно воображал себя кошкой, играющей с глупой, беззащитной мышкой.
— Видела, — спокойно отвечала я.
— Тогда говори, где он!
Я беспечно оглядела всю эту компанию фантомасов.
— С чего вы взяли, что я могу знать про это? — возразила я.
— Нет, ты точно не хочешь жить! — зло воскликнул стоявший у стены Должиков. — Думаешь, мы будем с тобой церемониться, да? Думаешь, у нас нет средств развязать тебе язык?
— Я думаю, у вас есть такие средства, — спокойно отвечала я. — Но если я не знаю, где находится золото, что тогда?
— Не знаешь, так думай, где оно может быть! — пророкотал сидящий на диване Шмуйлович. — Имей в виду, нас четверо. А с армянским ментом все пятеро…
— И что?
— А то, что, если тебе не хочется думать добровольно, мы можем тебе помочь! Наукой доказано, что от сильной боли мыслительные способности человека многократно возрастают!
— О чем же мне думать?
— Ты говоришь, что видела чемоданчик с золотом у Перепелкина, — продолжал Шмуйлович сердито. — В ментуре его точно нет. Тогда где он?
— А разве вы его не украли? — наивным тоном спросила я.
Шмуйлович пробормотал что-то злое, Должиков у стены ухмыльнулся. Никто мне на мой вопрос не ответил.
— Но если чемоданчик никто не выкрал, — сказала я, — то он так и должен оставаться в клинике «Тан-мед». Я даже знаю, где он может быть…
— Так, хорошо, — Шмуйлович удовлетворенно кивнул. — Рассказывай, откуда знаешь…
— А я как-то нечаянно вошла в мастерскую Перепелкина, ту, что в подвале. Я теперь думаю, что там у него наверняка есть тайник.
— Тайник? — От волнения у Шмуйловича задрожали руки. — Поедешь с нами, покажешь, где он…
— А что потом? — спросила я.
— Потом мы сообщим в милицию о находке клада и потребуем себе четверть его законной стоимости! Деньги будем делить поровну.
— А зачем нам вызывать милицию? — наивно возразила я. — Вон, у нас уже есть милиционер, — и я кивнула на Гарика.
Должиков у стены захихикал, Гарик при этом не шевельнулся, сидел на диване с окаменевшим лицом.
— Все, кончай базар! — зло воскликнул Шмуйлович, вставая с дивана. — Наденьте на нее браслеты, и в машину. Только учти, красавица! — Он, должно быть, ухмылялся, но за надетым на его голову чулком этого не было видно. — Если только нам не покажешь, где зубной техник спрятал свой золотой клад, мы тебя на кусочки разрежем!