Кстати, о милиции. Я вдруг вспомнила, что координаты Шмуйловича дал мне не кто-нибудь, а Гарик Папазян, сам вполне мент, хотя и армянского разлива. Я решила, что надо позвонить Гарику и спросить его, что он вообще знает об этом Шмуйловиче. Может быть, он сообщит мне какую-нибудь зацепку. И еще… Я теперь припоминала, что Гарик говорил, будто Ольховский пришел к нему на день рождения не один, а в компании какого-то слесаря, кажется, специалиста по дверным замкам. Этот специалист был знаком с Ольховским, значит, с ним тоже следовало встретиться и побеседовать. На листочке бумаги я записала карандашом крупно «слесарь», чтобы, заболтавшись с Гариком, не забыть про этого человека.
Вытащив свой мобильник, я набрала номер телефона Гарика и была рада услышать в трубке его хрипловатый голос, с характерным акцентом сказавший:
— Слушаю…
— Гарик, привет. Как дела? Это Татьяна Иванова!
Гарик мгновение помедлил, как-то странно откашлялся, затем сказал безразличным и словно усталым голосом:
— Привет. Все нормально. Что, какие-то проблемы?
— Слушай, Гарик, — я постаралась говорить как можно беспечнее, как будто речь шла о пустяке. — Ты со Шмуйловичем хорошо знаком?
— Евгением Марковичем? — В голосе Гарика послышалось напряжение. — Ну нет, не так, чтобы очень… А в чем дело?
— Не так, чтобы очень… — повторила я задумчиво. — Но ведь ты где-то познакомился с ним, со Шмуйловичем?
— Да… На застолье… Мы там сильно напились, я ничего не помню…
Голос Гарика снова звучал безжизненно, словно спросонья.
— Но ведь ты встречался с ним после этого застолья?
— Нет… То есть да… Пару раз… Слушай, Таня! — тут только голос Папазяна немного оживился. — Объясни толком, зачем ты меня про него расспрашиваешь?
— Да у меня Ольховский все не выходит из головы.
— А, которого убили… — Казалось, Гарика тоже вовсе не радовала вся произошедшая история. — Слушай, брось ты лучше это.
— Бросить? — Я немного опешила от его мимоходом произнесенного совета.
— Да, брось… Так будет безопаснее всем нам…
Прежняя бесстрастность послышалась мне в словах моего ментовского друга.
— Да вот я и пытаюсь, — решив не показывать своей настороженности, сказала я. — Только все никак не получается.
— Ах да, мне говорили. Ты снова засветилась с этим…
— С кем? — Иногда у Гарика была странная манера выражаться.
— Ну, при убийстве этого… — Гарик помялся. — Зубного техника, по-моему.
— Ты его хорошо знал?
— Ты что, спятила? Нет! — Неожиданно Гарик сильно разволновался. — Но Кирьянов мне просто уши прожужжал всей этой историей. У меня своих дел полно, а он требует, чтобы я пошел по адресам со знакомыми Перепелкина беседовать.