Не успела насладиться стряпней Горошка, как зазвонил мой сотовый.
— Это снова я, — послышался голос Гарика Папазяна. — У меня новости, дорогая.
— Вся внимание, — ответила я. Но мое внимание, если честно, было направлено скорее на тарелку, чем на звонившего.
— У нас сейчас подозреваемый номер один — сама невеста.
Ну вот. Добрались-таки до Юльки. Я, конечно, знала, что так получится. Даже думала, что это случится гораздо раньше, поэтому слова Гарика не могли вывести меня из равновесия.
— Ну? — сказала я. — Что у вас против нее?
— А ты ведь, как я понимаю, на нее работаешь?
— Да. Поэтому, Гарик, расскажи мне все в подробностях.
— У тебя нормальный телефон есть, а то, боюсь, наш разговор может затянуться.
— Да ладно, я включу счет в свой гонорар. — Мне не хотелось сообщать телефон Максима, чтобы не втягивать его в эту историю.
— Тогда слушай внимательно, — сказал Папазян. — Мы при Терехове, в его руке нашли серьгу. Я не сказал тебе сразу об этом, но теперь выяснилось, чья она, поэтому секрета больше нет.
— И она, конечно, Юлина?
— Да, серьга принадлежит Заглядовой. Это раз. Гости также запомнили и рассказали, что примерно в это время невеста куда-то отлучалась. Это уже два. Ну и самое главное. В кармане убитого была обнаружена записная книжка, в которой найдено имя Заглядовой и ее телефон. Причем все это обведено фломастером в заметный кружок. Следовательно, он ее прекрасно знал. А так как у нас получается, что никто его на свадьбу не приглашал, никто его не знает, то выходит, он сам пришел. И пришел именно к ней. Она выходила, видимо, с ним разговаривать и запросто могла его убить. Выстрел сделан из дамского пистолета. Тебе, кажется, это еще тоже не известно. Вот так обстоят дела. Жена, видимо, на самом деле ни при чем.
— А почему Заглядова это сделала? — спросила я. — Какой у нее мотив?
— Сейчас мы именно этим и занимаемся, — сообщил Папазян. — И сдается мне, что причина найдется. Не буду тебе пока ничего говорить.
— Что будет с Юлей?
— Возьмем под стражу, как только раскопаем мотив.
— Замечательно, — ответила я, с грустью подумав, что Юля теперь совсем расстроится и что еда моя уже совсем остыла.
— Непонятен твой оптимизм, — удивился Гарик.
— А без него никуда. Ладно, присматривайте за ней. Я буду сообщать новости. Но и ты, Гарик, уж пожалуйста, про меня не забывай.
— Обижаешь, — в его голосе послышались теплые нотки, переходящие на кавказский выговор, — разве можно забыть такой дэвушка.
— Буду надеяться. Если все, то пока.
— До встречи, — отчеканил Папазян и отключился.
Максим смотрел на меня своими зелеными глазами с некоторой обидой. Я сразу поняла, что он расстроен, так как пюре начало покрываться подсохшей корочкой.