— Ты мне адресок бани скажи, — напомнила я ему.
Горошек ушел, я надела свой костюм, которому химчистка вернула первоначальный вид, и отправилась знакомиться с последним претендентом на шантаж.
Как всегда, прикинулась журналисткой, прорвалась в приемную Никанорова и напросилась на разговор.
— Вам же не помешает статья про ваши бани. Это же реклама. Между прочим, за нее деньги берут, — налетела я на Петра Васильевича.
— Это я знаю, — без особого энтузиазма ответит тот. — Но мои бани и так не простаивают. Зачем мне еще реклама?
— Надо смотреть в будущее. — Я села за стол и вынула диктофон, блокнот и ручку. — Я из Тарасова. И нам, так сказать, нужен пример. Я напишу, как обстоят дела с банями в вашем городе, тогда у нас тоже так захотят и, может быть, приедут к вам опыта набираться.
— Ну вы расписали!
Петр Васильевич Никаноров был полноватым, лысеющим мужчиной лет сорока. Его костюм нельзя было назвать безупречным, да и его кабинет не производил особого впечатления. Я сначала подумала, что не туда попала. Известный в городе и далеко не бедный человек, а все так просто.
— Денег я с вас не возьму. У меня у самой заказ, — успокоила я его.
Люди очень любят прокатывать на халяву. Говорят, на халяву даже уксус кажется сладким. На это я и понадеялась и, как показали дальнейшие события, не ошиблась. Никаноров согласился-таки дать мне интервью.
— Вы, конечно, нарушили мои планы, но я смогу уделить вам внимание. Кроме того, дам вам разовый абонемент на посещение одной моей бани, самой лучшей.
— Спасибо вам большое. О, я просто в восторге. Заодно все своими глазами увижу. Уж я постараюсь расписать все так, что у вас потом отбоя не будет от клиентов.
— Угу. Спрашивайте.
— Сначала расскажите о себе. Как вы вообще подошли к этому делу, что вас заставило… Ну, в общем, вы понимаете.
Никаноров рассказал всю свою биографию, прямо как по-написанному. Родился, учился, женился, служил и тому подобное. У него двое детей и жена, которая работает бухгалтером. Он мне даже фотографию показал. Жена его была тоже полноватой женщиной, если не сказать толстой. Очень простой и явно непритязательной, с суровым выражением лица. Такая не потерпит, если муж будет таскаться по проституткам. Ее следует бояться, а значит, есть повод разобраться с шантажистом.
То, что его шантажировали, почему-то сразу у меня не вызвало сомнений. Слишком он был озабоченный. И тихий. Но взгляд его был очень жестким. Не хотелось бы мне стать врагом Петра Васильевича.
Потом Никаноров поведал мне, как начал работать в банной отрасли. Как с одним товарищем, уже в новые времена, создавал свои предприятия. Позже приятель благополучно вышел из дела, полностью оставив все Никанорову. Дела идут хорошо. Бизнес процветает, так что жаловаться не приходится.