— Танечка, какое горе… — и она разрыдалась.
На этот раз слез было много, и они казались искренним выражением человеческих чувств. Честно говоря, я сейчас не поняла, что она имеет в виду. Поэтому выжидательно на нее уставилась. Дмитрий Александрович удалился, оставив нас наедине. Ему сейчас и своих проблем хватает, на его месте любой человек разрыдался бы похлеще Ксении. Но девушка настолько увлеклась своими рыданиями, что не замечала моего недоуменного взгляда. Сквозь завывания и непонятные бормотания мне все-таки удалось разобрать отрывки фраз:
— Что же мне теперь делать, как жить? Бедный Олег…
Наконец-то я поняла, что причиной ее слез была автокатастрофа, в которую попал Никифоров. Я подключила все свое актерское мастерство, столь необходимое в подобных критических ситуациях.
— Да, я уже слышала, это ужасно, — начала я, чтобы хоть как-то успокоить Богданову. Но что-то мне подсказывало, и совершенно справедливо, надо признаться, что ей мои слова не помогут, а скорее наоборот — еще больше заставят страдать. Но молчать, как партизан, в этом случае тоже было бы некрасиво и неуместно. Выбрав из двух зол меньшее, я продолжила в том же духе с надеждой на то, что Ксения в конце концов выплачется и немного успокоится. Мой план полностью оправдался минут через пять.
Я рассмотрела девушку повнимательнее. Видно, она и на самом деле любила Никифорова, если так из-за него убивается. Перестав рыдать, Ксения выглядела уставшей и разбитой. У меня промелькнула мысль, что всего за несколько дней в корне изменилась жизнь у стольких людей. Как говорится, пути господни неисповедимы, а мы всего лишь пешки в какой-то большой игре. И ничего уже нельзя поменять.
Ксения потеряла за неделю и подругу, и любимого человека, и близкого друга в лице Кирилла. А все из-за прихоти одного человека, точнее, из-за его собственных неуемных желаний и претензий к жизни. Теперь у нее не осталось практически ничего. И мне было искренне ее жаль. Но, к сожалению, я ничем не могла ей помочь, разве что утешить, и то неумело. Меня так и подмывало рассказать Ксении все, чтобы как-то облегчить ее страдания. Но ради интересов нескольких людей, к которым и сама относилась, остереглась проговориться, поэтому не стала затрагивать тему смерти Олега.
Снова спустился Дмитрий Александрович, видимо, тоже придя к мысли, что переживать горе надо не в одиночку, а на людях. Он не стал утешать Ксению, просто молча слушал ее бессвязный монолог. Конечно, ему сейчас не до автокатастрофы, в которой якобы погиб Олег, потому что своих проблем намного больше. Наконец Ксения изъявила желание побыть наедине со своими мыслями.