— Что ты имеешь в виду? — хотел уточнить Андрей.
— Мне сегодня с утра позвонил мой клиент и сказал, что убит Мыльников. Я сначала не расслышала, решила, что речь идет о тебе. Фамилии-то похожи. В общем, долго жить будешь, Андрюша. Так вот, оказалось, к счастью, что я ошиблась. К твоему и моему счастью. А вот клиенту не повезло. — Я старалась говорить тихо, чтобы Ксения меня не слышала.
— Да. Были мы сегодня у одного. Павел Мыльников, точно. Он что, тоже из друзей?
— Ты быстро схватываешь. На самом деле и Садомцев, и Таганов, и теперь вот Мыльников — были друзьями.
— А сколько их всего? Что нам ожидать?
— Типун тебе на язык. Их пятеро, но я постараюсь не допустить больше смертей, — заявила я. — Ты мне скажи лучше, что с ним произошло.
— Эксперт на первый поверхностный взгляд сказал, что он, возможно, отравился водкой. Взяли бутылку и его стакан на экспертизу. Потом будет ясно наверняка. Пока только догадки.
— Он был один или пил с кем-то? — уточнила я.
— По следам — один. Но все равно складывается ощущение, что был с ним кто-то еще. И наверняка знакомый, раз Мыльников его впустил и сел с ним за стол.
— Сразу могу сказать, что мы со Смолькиной вечером были вместе, — сказала я, вспоминая слова Павла на автоответчике. Он хотел сообщить радостную новость. Интересно, какую?
— Андрей, я тебя очень прошу: как только будет что-нибудь новое известно, позвони, пожалуйста, мне.
— Обязательно. Ну что, Иванова? Ты берешься и за это дело?
— Я так понимаю — да. Если все эти три смерти связаны, — а очень похоже на то! — то достаточно будет найти убийцу одного, и он же окажется убийцей остальных. Только вот причины я пока не вижу. Ладно, пока.
— Пока.
* * *
Я положила трубку и подошла к Ксении. Она сидела на диване, закрыв лицо руками, и плакала тихо, но с отчаянием.
— Я подозревала, что это случится, — сказала она мне. — Почему? За что на нас такая напасть? А дальше? Меня и Олега ожидает такая же участь?
— Ксения, ты должна подумать. Кто может желать вам всем пятерым смерти? Постарайся. Ты понимаешь, как это важно?
— Я все понимаю! — вскочила Смолькина. — Все понимаю, но я не знаю. Мы никому дорогу не переходили. Тем более — впятером.
— Ну, может, не впятером. Быть может, это касается только их троих? Такое тоже может быть. Так что раньше паровоза не беги.
— Конечно. А когда будет известно, троих это касается или всех? Когда и нас убьют? Тогда, действительно, можно будет говорить абсолютно точно.
— Перестань, я этого не допущу, — спокойно сказала я, но мои слова девушку все равно не успокоили.