— И что же такое интересное готов поведать нам Анатолий Максимович? — спросила я, глядя в упор на нагловатого гостя.
— Наконец и мой черед пришел, а то слушать меня не хотели, нос воротили. А правду-то, ее деньгами не замажешь — все равно выплывет… — начал распаляться пенсионер.
— Нет, так не пойдет. Без рассусоливаний и афоризмов — только суть, — строго потребовала я.
— Ла-дно, — протянул гость. — Короче хотите, ну и получите — ворюга и подлец ваш босс, вот так-то!
Я всем своим видом показала, что готова уйти.
— На вашу пустую болтовню тратить время не собираюсь.
— Хватит кочевряжиться, Максимыч, рассказывай все, что знаешь, подробно, — одернул упрямца Медик.
Гость, уловив металлические нотки в голосе моего заказчика, наконец перешел к делу:
— Вы, судя по возрасту, должны были застать ту шумиху вокруг борьбы с алкоголизмом. Правительство наше целую программу разработало, чтоб народ от водки отучить. Только ничего у них не вышло, как любил русский человек выпить, так и будет всегда любить. Душа у нас ее, родимой, требует. Ну так вот, в дефиците спиртное стало, и цены на него ух как подскочили, а некоторым только того и нужно было — золотое дно.
— Ты нам политинформации не проводи, давай по сути, — прервал Медик.
— Не гони, я как раз суть и говорю. Кореш вашего босса директором винно-водочного заводика где-то под Орлом был… Да, ну и, чтобы куш большой сорвать, всего-то и надо было пару партий левака выпустить и продать — ажиотаж, все вмиг разбиралось.
Вытерев губы тыльной стороной ладони и смачно крякнув, Максимыч открыл новую банку баварского. Отхлебнув из нее несколько раз, он причмокнул и наконец продолжил рассказ:
— Босс ваш, хитрец, нашел одного лоха в облпродторге, тот сельскими продмагами занимался. Потом кореша своего уговорил — мол, безопасно, зато деньжищи какие, и детям хватит! Вот они это дельце и обтяпали, прошло все как по маслу. И вдруг обэхээсэсники засуетились — стукнул кто-то. Смикитили подельнички — тюряга светит и конфискация, все коту под хвост. Тут посредничек, ваш босс, свои услуги и предложил: вы, говорит, меня не сдавайте, я ваши денежки-то схороню до освобождения. Те олухи и поверили — не подведет он, свой в доску, с детства с директором завода дружбу водил. Но своя рубаха к телу ближе, и на троих маловато показалось бабок. Поэтому, пока подельнички в тюрьме гнили, босс ваш с солидным барышом смотался. Вот откуда его начальный капиталец-то взялся, ясно вам?
— А какова судьба его подельников, вам известно?
— Конечно, я ведь на заводишке том работал, сам едва не загремел. Тот, кто из облторга был, до свободы не дотянул, копыта отбросил, якобы от инфаркта, но люди болтали, что его просто забили до смерти то ли рецидивисты, то ли сами тюремщики.