— Благодарю вас, — только и могла ответить я.
— Тогда до вечера, у меня много дел, — уже более сухо произнес Джон.
* * *
Нью-Йорк
27 мая
11 час 47 мин
Белый «Понтиак» внушительных размеров оказался на удивление маневренным, о скорости я и не говорю. Несколько раз я превышала на трассе разрешенный предел в сто десять километров. Казалось, я плыла над поверхностью дороги, не чувствуя никакого дискомфорта из-за огромной скорости, которую позволяла развивать Хенри-Хадсон-Парквэй. До самой Спринг-стрит я вдохновлялась меняющейся от пирса к пирсу панорамой Гудзона.
Контора Патрика Овералла находилась на шестнадцатом этаже одного из небоскребов на Норфолк-стрит. Мне пришлось проехать на пару кварталов дальше, чтобы найти паркинг. Ровно в двенадцать тридцать я ступила на синтетический ворс ковра в приемной кабинета Патрика Овералла.
— У меня назначена встреча с мистером Овераллом. Моя фамилия Иванова.
— Проходите, мистер Овералл ждет вас.
* * *
В небольшой закусочной возле Линкольн-сквер стоял обычный для подобных заведений гвалт. Необычным было, пожалуй, только то, что время ленча давно миновало, и я затруднялась объяснить, чем было вызвано подобное оживление в столь неурочный час.
Проглотив нехитрый обед, набрала номер Бронштейна, надеясь, что изолированное пространство телефонной кабинки обеспечит приемлемую слышимость.
— Бронштейн у телефона, — услышала я в трубке голос неуловимого Авраама.
— Добрый день, — я с удовольствием заговорила на «великом и могучем», — меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив. Джон Горбински поручил мне расследование гибели своего сына, мне необходимо встретиться с вами, это срочно.
— Но я занят. И потом, не представляю, чем могу вам помочь?
«Что это? — подумала я с негодованием. — Тупость, бессердечие, малодушие или криводушие?»
— Я к вам подъеду через полчаса, — не обращая внимания на его отнекивание, сказала я.
— Я сейчас уезжаю на встречу с клиентом, освобожусь поздно.
— Мы могли бы встретиться у вас дома, — настаивала я.
— Боюсь, что это невозможно, — продолжал уклоняться Бронштейн.
— Почему?! — с нескрываемым раздражением спросила я.
— Я сегодня не буду дома, — устало выдохнул Бронштейн.
— Назовите адрес, по которому я смогла бы вас найти. Любое время и место, мне все равно… — послав к черту этикет, почти кричала я в трубку.
— Что за упорство?! — недоумевал или играл в недоумение Бронштейн.
— Вы отдаете себе отчет в том, что, уклоняясь от встречи, вы тем самым создаете себе ненужные проблемы? Речь идет об убийстве, а не о рыбной ловле.
Если бы он сейчас оказался рядом, я бы разбила об его упрямую башку телефонную трубку. Мне все-таки удалось взять себя в руки.