Эверт и Свен просто наблюдали: если бы понадобилось вмешаться, на то тут, в аэропорту, есть охранники. Они были там потому, что хотели убедиться, что уже никогда не встретятся с человеком, который избивал молодых женщин. И ни за чем больше.
Пожилой еще прокричал что-то гневное вслед Диме Шмаровозу, а затем направился к Эверту и Свену. Он шел уверенно, зная, кто они и что они тут делают.
Неожиданно легким шагом он приблизился к ним, держа в одной руке портфель, в другой зонтик, приподнял шляпу и жестом поприветствовал их обоих.
…Автомобиль выехал на трассу Е4, которая ведет к северному въезду в Стокгольм. Из-за дождя было плохо видно дорогу, дворники работали в самом быстром режиме, но Свен еще раздумывал, а стоит ли ехать немного медленнее.
Эверт громко вздохнул и включил радио.
Как зовут пожилого в шляпе, Эверт забыл сразу, как только тот назвал себя. Он спокойно стоял рядом с ними, пока остальные пассажиры, спеша и толкаясь, проходили мимо него. Он заговорил, едва Дима Шмаровоз исчез из виду где-то у него за спиной. Объяснил, что он – начальник службы безопасности литовского посольства, а потом предложил угостить их выпивкой. Эверт сказал «Нет, спасибо», потому что устал как черт, но рядом был Свен, и поэтому… «По чашке кофе, – настаивал посольский. – По чашке кофе в баре на втором этаже. Сразу у эскалатора».
Они на секунду задержались в дверях, а потом он указал на столик возле стеклянной стены, выходящей прямо на летное поле. Он сам подошел к стойке и принес три чашки кофе с венскими булочками, поставил на стол и, сев на пластиковый стул лицом к ним, отхлебнул сразу полчашки.
Он хорошо говорил по-английски. С сильным акцентом, но все-таки лучше, чем Эверт и Свен, вместе взятые. Попросил прощения за свое недавнее поведение, сам-то он против рукоприкладства и крика, но иногда это необходимо, и сегодня как раз такой случай.
Потом он их поблагодарил: это был длинный и путаный поток слов от имени литовского народа.
Он сидел и, спокойно глядя им в глаза, говорил, как был поражен известием о своем коллеге по работе в посольстве, Дмитрии Симаите – так его на самом деле звали, как болезненно это обстоятельство для страны, которая только-только поднимает голову после многолетнего ига. Он искал у них сочувствия, которое заставило бы их замолчать всю эту историю, тем более что они сами видели, как Дима Шмаровоз был выслан из страны, так что…
Эверт Гренс и Свен Сундквист вежливо поблагодарили за кофе и венские булочки и, перед тем как встать из-за стола и отправиться восвояси, пояснили, что расследования такого рода «замолчать» не представляется возможным, по крайней мере с их помощью, так что тут уж всякие разговоры излишни.