— Спасибо, старина, дай Бог здоровья и удачи твоему младшенькому.
— Спасибо, леди, ваши слова да Богу в уши, — благодарно ответил водитель, у которого до сих пор не прошла оторопь от того, что такая… такая… такая… ну, в общем, одна их тех, чьи фотки можно увидеть только на распечатках самых крутых журналов, вот так запросто оказалась в его кабине. Да еще и снизошла до беседы с ним, простым дальнобойщиком. Она была столь мягка и дружелюбна, что он даже стал гораздо лучше относиться к тем дамам с обложек, которых раньше считал всего лишь высокооплачиваемыми шлюхами. Нет, он был тертым парнем и кое-что понимал в этой жизни, так что его никто не смог бы убедить, что те сучки, что время от времени появляются под объективами камер с какой-нибудь зверушкой на руках, призывая сохранять дикую природу, или занимаются эксгибиционизмом, устраивая стриптиз под лицемерным девизом: «Лучше ходить голой, чем носить меха», все сплошь и рядом такие, как эта леди. Но, если среди них, хоть время от времени, встречаются и такие, значит, не все так плохо в этом мире… Он не удержался и показал ей голофото своих четверых сорванцов и в очередной раз беременной жены и пожаловался, что последняя беременность протекает тяжело и врачи даже предполагают, что может случиться выкидыш…
— Он слышит, — серьезно ответила Лигда и, отвернувшись от контейнеровоза, окинула взглядом такой знакомый пейзаж. Маленькие аккуратненькие домишки зажиточного пригорода с лужайками впереди и желтая крыша закусочной «Тексти наггетс», торчащая из-за крон деревьев…
Едва она переступила порог отчего дома, как мать буквально набросилась на нее.
— Лигда, девочка моя, ну как же так можно?! Ну как ты могла так поступить со своей мамочкой?!! От тебя так долго не было вестей! Я вся извелась! Ну что ты встала на пороге? Проходи же, дай же твоей бедной мамочке тебя обнять! Ох, Лигда, Лигда, ну наконец-то ты вернулась в родной дом!..
Лигда даже слегка обалдела от фонтана искреннего восторга, который обрушился на ее бедную голову. Она ожидала гораздо более спокойного и даже холодного приема. Все выяснилось, когда мамочка, усадив ее на самое почетное место — большое мягкое кресло, стоявшее в центре гостиной (чаще всего она занимала его сама), умчалась на кухню «приготовить своей уставшей с дороги доченьке свежего лимонаду». Сестра, с которой Лигда, буквально атакованная материнским восторгом, успела лишь перекинуться парой слов, скривилась.
— Звонить побежала.
— Кому? — не поняла Лигда.
— Ну этому твоему … Грайргу Иммээлю.
— Кому?!!