Едва они выехали за городские ворота, как перед герцогом вновь нарисовался Измиер. Беневьер, ехавший рядом с герцогом, наклонился к Эгмонтеру и заговорщицки зашептал:
— Все никак не может успокоиться после того, как вы отказали ему в праве самому сформировать вашу охрану.
В этой фразе так явственно сквозило жгучее любопытство (ну еще бы, этот пройдоха небось ломает голову, с чего это герцог вдруг решился пренебречь своей безопасностью), что Эгмонтер не сдержал усмешки.
— Что ж, его можно понять, — начал он, и тут ему пришло в голову, что как раз Беневьеру-то и стоит дать какое-нибудь правдоподобное объяснение. Даже если он ему и не поверит, то непременно станет распространять его среди окружающих. Почему? Во-первых, просечет, что таково желание герцога, а во-вторых, это позволит ему еще раз утвердить в глазах окружающих свое привилегированное положение. Сколько их, мелких шакалов, пасется у стола господина в надежде утянуть корочку хлеба, недоглоданную куриную ножку или обрывок слуха, намек на неудовольствие или благорасположение, а потом хвастаться «особой близостью» к хозяйскому уху и устам.
— Так ты сам видел принцессу?
— Да, мой господин, но… не слишком близко.
— Расскажи мне о ней поподробнее.
Беневьер сделал стойку.
— Ну… в общем, я видел ее только в этом эльфийском панцире… На лицо она очень приятна, только все время пытается выглядеть суровой и воинственной. После той битвы солдаты буквально носят ее на руках. Они даже дали ей прозвище «Грозная Лиддит». И, клянусь темными богами, оно ей очень нравится. Хотя она старается этого не показывать.
— А как к ней относится граф Замельгон?
Беневьер усмехнулся.
— Я бы сказал, с налетом некоторой паники. Насколько я сумел о нем разузнать, в своей семье он с бабами сильно строг, а тут — принцесса, да еще в доспехах, да еще и копье с мечом, как выяснилось, в своих изящных ручках держать умеет! Так что граф совершенно сбит с толку и, скорее всего, молит всех богов поскорее избавить его от этой напасти.
Герцог удовлетворенно кивнул.
— Что ж, значит, мое появление должно показаться ему подарком богов. А столь пышная дружина, я думаю, должна привлечь и внимание принцессы.
На лице Беневьера изобразилось сомнение.
— Вообще-то, ходят слухи, что столь необычные для юной леди наклонности развились у принцессы оттого, что ее воспитал отставной гвардейский сержант, так что, пожалуй, на нее большее впечатление произвела бы та часть дружины, что осталась дома…
Герцог усмехнулся.
— Даже если ты это понимаешь, лучше будет, если не станешь разъяснять это другим, а что касается оружия и доспехов, то я собираюсь продемонстрировать принцессе свои магические таланты, а кому и как нас защитить, там найдется. Тем более что принцесса, вполне возможно, почувствует жалость к столь неопытному в военном деле вельможе и решит взять над ним своего рода шефство… Ты лучше скажи, имеет принцесса влияние на графа?