— У тебя ни разу не хватило мужества набить мне морду. Мы всегда говорили о тебе, и это очень забавляло — нас… И знай, я никуда не уеду. Я остаюсь здесь, но не ради тебя! — кричала Леора, входя в раж.
Табор решительно взглянул на мольберт, одиноко стоявший возле окна.
Леора растянулась на диване и кокетливо закурила. Но Анджело, казалось, не замечал ее действий.
— Уже сейчас, в твои двадцать четыре года, ты выглядишь потасканной, — задумчиво сказал он, — а в тридцать четыре станешь испитой бабой, каких немало валяется пьяными в сточных канавах. Или еще хуже, ты кончишь как Эрера. Тебе следовало бы хоть раз посмотреть на нее, только пять минут, тогда при одной мысли покурить марихуану у тебя волосы встали бы дыбом.
— У меня волосы не встанут дыбом. Я знаю меру.
Табор достал из шкафа чемодан, другой вытащил из-под кровати.
— Хорошо, если ты намерена остаться здесь, то уйду я.
— Это на тебя похоже! Смыться и оставить меня без единого су! исступленно закричала Леора. — Можешь не сомневаться, сегодня же ночью…
— Сегодня ночью ты, может, еще будешь мило развлекаться со своим приятелем, — спокойно сказал он. — Но не забывай, те молодчики, которые идут по моим следам, могут найти здесь тебя.
— Им нужен ты, а не я.
— Когда Пьязенна был тут последний раз, ты подслушивала наш разговор и прекрасно знаешь, где находится Эрера. Если эти парни примутся за тебя…
— Ты сошел с ума!
— …они перережут твою прекрасную белую шейку, так что ты и не пикнешь. Они профессионалы, можешь мне поверить.
Табор открыл дверь и хотел выйти.
Мужчина в засаленной пижаме преградил ему дорогу. Это был коренастый человек, недостаток волос на голове которого с лихвой восполняло их обилие на груди и руках.
— Почтеннейший, — прорычал он. — Смыться и не заплатить ни гроша — со мной этот номер не пройдет.
Табор спокойно указал на обнаженную Леору, которая безмятежно лежала на диване:
— Оставляю ее вам в качестве залога.
— Послушай, малый, не советую шутить со мной.
Ожид сжал кулаки и двинулся на него, но Табор быстро отскочил назад и выхватил из кармана пистолет. Сколько себя помнил, он лишь дважды, да и то в детстве, серьезно дрался. Любое физическое насилие было глубоко ему противно. Теперь он направил пистолет на человека, к которому не испытывал зла, только презрение.
— Я пристрелю вас, — спокойно сказал он.
Администратор засопел.
— Сейчас я отшлепаю тебя, желторотик, жалкий маляр!
Он сделал шаг… другой.
Табор нажал на курок. Ожид со стоном упал на колени, повалился на бок и завопил:
— На помощь, я ранен, он хочет убить меня, на помощь, я ранен!..