Я был там. Возможно, виною всему моё воображение — но мне казалось, над брусчаткой Андреевского спуска в Киеве, тогда, больше тысячи лет назад, носившего имя Боричева взвоза, ещё стоит незримое пламя и шумная толпа, толкущаяся у лотков с сувенирами, инстинктивно держится подальше от середины свободной от машин улицы — улицы, которой проволокли в Днепр изваяние Бога Олега, Игоря и Святослава, Бога Русских побед.
Здесь тащили Его вслед за конскими хвостами, здесь грохотали по дубовому телу двенадцать палок в руках двенадцати мужей. Мёртвый каганат мстил Богу своих победителей руками полукровки.
Люди плакали. А когда днепровские воды приняли и понесли прочь от Матери Русских Городов её супруга и покровителя, толпа ещё долго бежала по берегу с отчаянными криками: "Выдыбай, Боже!"
Кумир, словно услышав, пристал к берегу — там сейчас Выдубичи. Теперь это район Киева и странновато слышать это древнее имя в вагоне киевского метро — эхо давней трагедии.
Кумир вновь и вновь выкидывало на берег — словно Днепр Славутич отказывался принимать участие в святотатстве, словно Русская земля не желала отпускать своего исконного, извечного Защитника.
Княжеские дружинники теснили толпу, скидывали изваяние Громовержца обратно в Днепр и проводили Его до Днепровских порогов, словно желая убедиться, что грозовой дух, вдохновлявший походы князей-язычников, покинул Русь.
И вскоре, по воле вероотступника, объявившего своим личным врагом всякого, кто не придёт на реку креститься, киевлян погнали к водам Днепра — на крещение.
Вы наверняка слышали, читатель, а то и сами употребляли Выражение: "Что ты кричишь, как оглашённый?" Вот только, многие ли знают, что оглашённым в православии называют ведомых на крещение?
Сам Киев кричал в те дни. Кричал, как оглашённый, оплакивая своих Богов, оплакивая умирающую эпоху языческой Руси.
Начинались другие времена, нелёгкие для тех, кто желал остаться верным предкам и их Богам.