По дороге в «Антарктику» Атасов, занимавший переднее пассажирское кресло в джипе Протасова, высказал предложение, что «…типа, пора бы и горло промочить». Протасов сказал «в натуре» и направил машину в сторону ближайшего бара, не дожидаясь, пока Армеец с заднего сидения выскажет свое мнение. В то время как Протасов в игровом зале насиловал «одноруких бандитов», Атасов сидел за стойкой, опустошая пивные банки с методичностью часового механизма. На лицах барменов читалось унылое выражение, поскольку троица уже давно перевела бар на режим работы «сегодня угощает заведение». Попытку Армейца напомнить о времени Атасов решительно отмел: «…Правилову, типа, не по фигу, часом раньше или позже он получит свои баксюки?..»
В половине второго Протасов все же зарулил на парковочную стоянку под окнами «Антарктики», они вышли из машины и поднялись на третий этаж.
Пока Протасов кадрил длинноногую секретаршу, бросая жадные взгляды на ее соблазнительные коленки, а Армеец скучал у окна, считая проезжающие по Федорова машины, Атасов двинул к двери. Пиво, поглощенное им в неимоверном количестве, властно заявило о себе, толкнув Атасова на выход. Деньги Олега Правилова, к тому времени уже отсчитанные сотрудниками «Антарктики», дожидались в пластиковом пакете на столе, и Атасов, продвигаясь наружу, прихватил их с собой – «так оно, типа, надежнее». Он покинул офис, думая только о том, в каком из концов длинного институтского коридора находится мужской туалет, и моля Бога, чтобы не ошибиться.
Штурм «Антарктики» застал Атасова в кабинке, напомнив ему о далеких событиях середины 70-х, когда он еще ходил в школу и жил с родителями на третьем этаже панельной хрущевки почти в самом центре Винницы. Дело близилось к двенадцати ночи, Атасов сидел на балконе, грыз учебник физики и зевал, рискуя вывернуть челюсть. Внезапно дом качнуло, да так, что застонали панели перекрытий. Затем соседи повалили на улицу «…в трусах иночнушках, сгибаясь, типа, под тяжестью ковров, телевизоров ипрочих гребаных ценностей». Это было первое землетрясение, случившееся в жизни Атасова. Оно тряхнуло Украину с силой трех-четырех баллов, не более, и оставило у Атасова чувство смутной потери, навсегда разрушив детское ощущение незыблемости дома, превратив его в «обычную, типа, пятиэтажку».
Чуть позже отец Атасова, поправив пальцем сползающие на нос очки, – они у него вечно сползали, в особенности, когда он собирался изречь нечто архиважное, глубокомысленно заметил, что самым безопасным местом при землетрясениях, безусловно, являются туалеты. Мать немедленно возразила ему, назвав это такой же чушью, как и предшествующую подобным катаклизмам панику домашних животных. Их кошка, Чикешка, действительно, последние два часа благополучно