– И мне же еще вам всем зарплату выдавай до самого вечера, – продолжая причитать, кассирша с трудом вылезла из «Уазика», – Пойдем, Володя, сумки захвати.
Начальник караула институтской военизированной охраны, поправив видавшую виды кобуру с табельным ТТ, перебросил через плечо охапку пока еще пустых брезентовых сумок, вздохнул и поплелся за кассиршей. Было начкару хорошо за полтинник, жил он под Киевом, в частном доме в Софиевской Пустоши. Имел недокомплект пальцев на обеих руках, так как в свободное от службы время столярничал в маленьком сарае, собственными силами переоборудованном под вполне приличную мастерскую. Когда работаешь на кустарных станках, это запросто – раз, и одной-двух фаланг как и не было. Травмы не отвадили начкара от любимого занятия, напротив, и сегодня он ждал-не дождался, когда же знойный день, наконец, закончится, и он, прихватив бутылочку пивка, отправится в сарай, где его ждала практически готовая дверь, покрытая вычурной резьбой.
– Михалыч, – начкар обернулся к водителю, щурясь от ослепительных солнечных лучей, – Михалыч, ты посматривай тут. Как выйдем, – задом сдашь к дверям.
– Будет сделано, Владимир Петрович, – водитель заерзал на сидении, отыскивая такое положение, при каком мокрая от пота рубашка наконец отлипла бы от лопаток. Кое-как устроившись, он достал с приборного щитка пачку «Примы», вытащил овальную сигарету и принялся усиленно разминать в пальцах.
– Вот сырая, мать твою. Пока выкуришь, коробок спичек уйдет…
Откуда-то повеяло ветерком. Запах плавящегося асфальта отступил, и Михалыч с наслаждением вдохнул чудесный аромат сена. Лужайка возле банка была выкошена буквально вчера, но в последние дни стояла такая жара, что скошеная трава уже успела пожелтеть. «В пятницу на рыбалку», – еще успел подумать водитель, прежде чем задняя дверь «Уазика» распахнулась, металлический предмет уперся Михалычу в затылок (он даже обернуться не успел), и злой голос прошипел в ухо:
– Сиди тихо, гнида.
Он так и сидел следующие полчаса, забыв от страха обо всем на свете и не смея даже шелохнуться. Наконец в дверях банка появились кассирша и начкар. Они гнулись под тяжестью брезентовых мешков, набитых институтскими зарплатами за истекший месяц и премиями по концу второго квартала.
– Давай назад помалу, – ствол пистолета чувствительно ткнул водителя под ухо.
Сначала ноги Михалыча не попадали по педалям, но он все же завел двигатель с третьего раза и воткнул задний ход. Коробка передач захрустела на всю улицу. «Уазик» судорожно дернулся и тяжело соскочил с бровки.