Поезд заметно сбавлял скорость. Тимка, уцепившись за борт, подтянулся:
— Кажись, Пихтовая.
Заскрипели тормоза. Мальчишки вышвырнули из вагона узел. Подняли Таню:
— Прыгай!
Вскочили сами на борт и, вскрикнув, упали обратно в вагон. Там, на песчаной насыпи, стояли военные, человек шесть и женщина с красной повязкой на рукаве. Слышно было, что кто-то лезет в вагон. Замерли. Сверху на ребят насмешливо смотрел пожилой милиционер:
— Станция Березай, ребятки, там залез, а тут слезай!
Таню, Тимку и Петьку милиционер повел в обход длинного поезда к маленькому зданию вокзала.
— Дядя, вы нас в поселок поведете?
— В поселок не поведу. Далеко, разбежитесь, пожалуй. Выясним все здесь и согласно инструкции в детский приемник отправим.
В комнате на вокзале ребята переглянулись. В углу на скамейке сидел Шурка Подметкин и молча плакал. Увидев друзей, вытер слезы, просиял. Но заметил Петькин кулак и сделал безразличное лицо. Отвернулся.
— Этих знаешь?
— Дяденька, я их первый раз вижу. Я бродячий и ничейный.
— Понятно, тебя, значит, в Иркутский приемник отправлять надо.
Шурка снова разрыдался.
— А как вы, ребятки, в вагоне очутились?
Петька, Таня и Тимка понесли такую околесицу, что Шурка перестал плакать и слушал, разинув рот. Милиционер тоже слушал внимательно. Потом сказал:
— Каждую неделю мне беглецы попадаются, сочиняют все подряд, но такую, простите, жуть слышу впервые. Мое дежурство до самого вечера, с удовольствием выслушаю до конца. А сейчас некогда.
Он вынул из ящика синий лист бумаги со штампом «железнодорожная милиция» и мелким почерком стал писать.
Он заполнил пол-листа, когда в коридоре раздался топот. Распахнув дверь, женщина с красной повязкой на рукаве крикнула:
— Сержант, быстрей, рычаг у семафора заклинило.
Милиционер, позабыв обо всем, побежал вслед за женщиной. Переглянувшись, ребята схватили свой узел, кинулись в коридор. Через запасную дверь вылетели на улицу и, не оглядываясь на вокзал, бросились в лес.
Перевалив скалистую гору, беглецы спустились в распадок, заросший темными елями. Почувствовав себя в безопасности, упали на землю и, раскинув в сторону руки и ноги, смотрели в синее небо.
— Шмутки надо разложить, а то узлом тащить не сподручно, как вы думаете? — угодливо спросил Шурка.
Ему не ответили. Тогда он ни с того ни с сего веселым голосом сообщил:
— А я в вагоне овчарку гладил и нисколечко не боялся.
Ему опять ничего не сказали.
— Почему молчите?
— Потому что ты в вагон испугался прыгнуть.
— Я сначала сдрейфил, а потом-то сиганул, как рыба.
— Не ври, мы все видели.
— Чего вы злитесь, все же обошлось.