— Ого, какой высоченный! За сто лет на него не вскарабкаешься.
— Не трясись ты раньше времени.
Подняв головы, ребята рассматривали хребет. Шершавой стеной он уходил в темноту неба. Где-то за ним опустилось солнце и последними лучами освещало с той стороны неприступные каменные громады. Наступали сумерки. В воде уже поблескивали редкие звезды.
Осторожно по камням перешли реку. Решили заночевать на узкой песчаной полосе. Сбросили с плеч мешки. Развели костер. Петька зачерпнул котелком воды, раскрошил туда последние четыре сухаря, размешал и поставил котелок на огонь. Сухие ветки пылали, как солома. Языки пламени, выхлестываясь из костра, освещали тихие скалы, торчащие посередине речки. Эти скалы походили сейчас на каменные пальцы чудовища, утонувшего миллионы лет назад.
— Чего огонь-то такой развели, — забеспокоился Шурка.
— Пусть полыхает, быстрей сварится! — Тимка сидел на корточках, собирал по мешкам остатки припасов и складывал в холщевую сумку.
— Мальчишки, а Шурка правильно говорит, большой огонь бандит может увидеть.
— Он здесь не появится. — Петька помешал палочкой в котелке. — У него карта, он хребет стороной обойдет.
— Я, например, думаю, что он и не пошел искать Жаргино, а захоронил того убитого и спокойненько сидит, ожидает Мулекова, — громко произнес Шурка.
Ему не ответили, потому что со стороны реки донеслось какое-то сопение, кто-то хлопнул как будто в ладоши, и громко вздохнул: — О-хо-хо-хо-хо. — И опять хлопнули мокрыми ладонями: — И-хо-о-хо-о, — повторил голос тяжко.
Булькнула вода. Ребята замерли. У Тани похолодел затылок, ей показалось, что сейчас кто-то руками схватит ее за шею. Вдруг Шурка, глядевший в сторону реки, дико закричал, вскочил и бросился бежать. Петька резко повернулся к реке. В свете костра прямо на него смотрела из воды круглая голова с прищуренными глазами. Усы, кажется, шевелились. Открывая неестественно рот, она произнесла:
— О-хо-хо-о-о.
Петька вздрогнул. А когда снова посмотрел, головы уже не было.
— Тимка, это люди?
Бросив охапку веток в костер, Тимка вскочил на ноги и закричал в темноту:
— Шурка! Иди сюда. Это бобры!
Шурка осторожно подошел к костру. На реке опять послышалось шлепанье по воде:
— Охо-хо-о-фры.