— Я нашел Плюшкина, — сказал Долгушин, усаживаясь на стул.
— Кого?
— Плюшкина. Федора Михайловича Плюшкина.
Нет. Не того, о котором написал Гоголь. Николай Васильевич просто дал своему герою эту фамилию. Мой же Плюшкин, забытый всеми собиратель старины, умерший в 1911 году.
Долгушин встал, зашагал по комнате.
— Представьте себе, Лариса Игоревна, Псков. Губернский скучный Псков. И в нем живет купеческий сын Федор Михайлович Плюшкин, собиравший уникальную коллекцию. Он был третьим в России и одиннадцатым в Европе по богатству коллекции. Две с половиной тысячи гравюр, восемь тысяч литографий, двести восемьдесят старинных рукописей, двести пятьдесят диковинных часов. Только русских монет, медалей и орденов у него было свыше ста тысяч. А фарфор, хрусталь, серебро, скульптура, редкая коллекция табакерок, кружева и вышивки, предметы археологии и этнографии. Единственное в своем роде собрание русской обуви.
Долгушин замолчал, глядя на Ларису Игоревну.
— Более миллиона наименований насчитывала его коллекция, вы разрешите? — Долгушин достал сигарету.
— Так где же все это? — с интересом слушала Лариса Игоревна.
— Представьте себе, в Эрмитаже, Русском музее, Государственном музее этнографии народов СССР, в библиотеке Академии наук и разных других хранилищах. Но никто не знает того, кто собрал все это и после своей смерти передал государству.
— Интересно, очень интересно, — оживилась Лариса Игоревна, — как же вы нашли все это?
— Пришлось, конечно, полазить в запасниках, покопаться в архивах. Но дело того стоит. Как вы считаете?
— Безусловно, и мой меч спрятан в ножны. Такую светлую голову карать невозможно.
— Ну и слава Богу, а то я, признаться, боялся. Кстати, я тут отъезжал кое-куда, так вот вам и моему очаровательному редактору Верочке маленькие сувениры.
Долгушин положил на стол два свертка.
— Здесь всякая милая чепуха, которую так любят дамы. Кстати, директор у себя?
— Да, — Лариса Игоревна взяла сверток в руки, не зная, открыть его сейчас или подождать ухода Долгушина.
— Какой у него внутренний телефон?
— Пять сорок четыре.
— Вы разрешите? — Долгушин набрал три цифры. — Борис Иванович! Долгушин беспокоит… Да… Да… Как здоровье? Так у всех заботы. Я тут слышал ваш разговор о продовольственных заказах и, представьте, встретил своего школьного друга, он теперь в торговле не последний человек… Что сделаешь, теперь их время. Раньше гордились знакомством с известным писателем или артистом, теперь с коммерсантом… Так я к чему… Вот вам телефончик, он разрешил в этом магазине получить сто заказов… Записывайте. 264-32-16. РЫБКИН Семен Моисеевич… Да, директор… Он ждет… Да полно, какая там благодарность… Свои люди… Кстати, как мой протеже? Договор готов… Не знаю, как благодарить вас. Вы не пожалеете, парень очень способный, а помогать молодым наш долг. Спасибо… До встречи.