Так и есть! Тетя Соня лежала на тахте и спала. Рядом с ней на полу валялась книга и стояла пепельница, в которой еще дымился окурок.
Примерно еще через полчаса я вышел из подъезда. На мне было драповое пальто, зеленая вязаная шапка и шерстяные брюки. Под мышкой я держал школьный портфель. В нем навалом лежали шесть котлет, граммов триста колбасы, "Приключения Тома Сойера", полбатона, полпачки сахара и куча сухарей, которые мама сушила в духовке на котлеты. Сухарей было так много, что портфель из-за них не закрывался.
Под аркой ворот я встретил Аглаю. Она несла в авоське пакеты с молоком. Увидев меня, она застыла, поставив исцарапанные ноги носками внутрь.
– Чего это ты? Как на Северный полюс...
Я всегда чувствовал, что Аглая относится ко мне свысока, считая меня размазней или маменькиным сыпком. Вот теперь она поймет, с кем имеет дело! Я остановился и, понизив голос, сказал загадочно:
– Ничего! Зато вот ночью мне не будет холодно.
– Как это... ночью?
– А вот так! Никому не скажешь?
– Чего не скажу? Вот тебе честное – никому! А что такое?..
– Я из дому убежал.
Аглая неподвижно смотрела на меня черными глазками. Одна растрепанная коса свисала ей на грудь, а другая была за спиной.
– Вот... да-а-а! – протянула она тихо. – Насовсем?
– Насовсем. То есть... пока родители не вернутся.
– Тебя эта тетка довела?
Я кивнул. Аглая разглядывала меня так, словно мы только что познакомились.
– Вот... да-а-а! – снова протянула она в раздумье. – А где ты жить будешь?
Я сказал, что днем буду скитаться по улицам, а ночевать – в парке на лавочке. Не зря я так тепло оделся.
– Тебя в милицию заберут.
– Ну и пусть. Так ей и надо. – Я имел в виду не милицию, а тетю Соню.
– А если простудишься и помрешь?
– И пожалуйста! В другой раз они будут знать.
– Кто "они"?
– Родители.
– Во дурной! Да ведь другого раза тогда уже не будет: ты ведь помрешь!
Я промолчал. Я почувствовал, что тут не все до конца мной продумано.
Аглая замотала головой:
– Лешка, не! В парке на лавочке – это все глупости... Гляди, какая туча, и еще по радио говорили – сегодня похолодание и дождь. Лешка, знаешь что? Иди пока в "ущелье" и там жди. Я молоко отнесу, ребят позову, и мы что-нибудь придумаем. Мы над тобой шефство возьмем: спрячем где-нибудь и будем тебе пищу носить и все такое.
Аглая убежала, а я остался под аркой слегка ошеломленный.
Уходя из дома, я рисовал перед собой такую картину: вечер, людная, освещенная фонарями улица... Куда-то спешат веселые, беззаботные прохожие... А недалеко в пустом и темном парке лежит на скамейке бесприютный мальчик. У меня даже в горле першило от очень приятной жалости к себе. Теперь все получилось не так трогательно, зато куда интересней. Вся Аглаина компания узнает, какой я отчаянный. Все они будут волноваться из-за меня, хлопотать, шушукаться, и сама Аглая будет заботиться о моем пропитании.