— Торжество закончено!
Но в этот момент Екатерина быстрым шагом подошла к сыну и шепнула ему на ухо:
— Напротив, сир! Торжество лишь начинается!..
Двадцать минут спустя дворец погрузился во тьму и, казалось бы, в сон.
В часовне негромко беседовали Екатерина Медичи и Руджьери, преступники, на совести которых было теперь новое злодейство.
— Что она говорила? — поинтересовался астролог.
— Жаловалась на жжение — особенно в пальцах.
— Перчатки не подвели…
— Да, друг мой, твой ларец просто великолепен!
— Да, великолепен… Но как вы сумели подсунуть его Жанне, не насторожив ее этим подарком?
Екатерина улыбнулась и сказала:
— А вот это, дорогой Рене, моя тайна. Признаюсь, я придумала прекрасный способ…
Назавтра по столице расползлись слухи о том, что королева Наваррская умерла от какой-то скоротечной хвори, похожей на весьма опасную лихорадку. Тем, у кого эта внезапная кончина вызвала недоумение, говорили, что Бог покарал еретичку и что пышные торжества в честь свадьбы Генриха Наваррского и Маргариты Французской никто отменять не собирается.
Есть среди персонажей нашего рассказа один, чья роль в этой истории становится все более и более значительной, и потому мы вынуждены следить за всеми его словами и поступками. Человек он жалкий и ничтожный, но в умелых руках постепенно превращается в жестокого исполнителя чужой воли. Впрочем, часто именно такие незаметные создания по воле рока оказываются в центре событий.
Итак, вспомним о злосчастном лакее Жилло: мы знаем, что Пардальян-старший взял его к себе на службу. До этого же мы упустили парня из виду в ту минуту, когда милейший дядюшка Жиль отрезал племяннику уши. Бедняга Жилло свалился без чувств на холодный земляной пол в погребе дворца Мем.
Читатель не забыл, что его добрейший родственник тут же обратился за советом к своему господину, маршалу де Данвилю:
— Как поступить с этим кретином? Может быть, зарезать?
— Не надо! Он еще будет нам нужен! — спокойно ответствовал маршал.
Провалявшись некоторое время в обмороке, Жилло очухался. Он спешно ощупал голову, мечтая о том, чтобы все случившееся с ним оказалось лишь ночным кошмаром, однако быстро обнаружил плотную повязку… Пока Жилло был без сознания, заботливый дядюшка поставил ему примочки из вина и оливкового масла на те места, где раньше красовались уши.
— О, уши!.. Мои бесценные уши! — горестно заскулил Жилло. — Меня изувечили… я теперь урод… Однако слуха я вроде бы не лишился! Я ведь различаю свои слова… Но меня же будут считать чудовищем: у всех людей есть уши, и даже у зверей есть, а у меня вот нет… А какие хорошие уши были, большие… Подлец дядя! Так обезобразить родного племянника…