К несчастью, монах свернул направо к улице Сен-Дени. Миновав Шатле, он перешел через мост Менял, пересек Сите и оказался в предместье Сен-Жак.
Там он остановился перед скромной гостиницей, именовавшейся «Пять полумесяцев». В ней жили простолюдины. Схоронился там и Равальяк — он вовсе не уехал в свой Ангулем, как сказали Жеану в «Трех голубях». Его-то и разыскивал монах.
Что он сказал Равальяку, мы не знаем, однако спустя минуту Парфе Гулар уже шагал назад, к тюрьме, рядом с которой поселился Аквавива. Его сопровождал рыжий ангулемец. Они вместе зашли в ту маленькую комнату, куда монах, как мы помним, приводил Аквавиву через потайную дверь.
Комнатка была крошечная, без окон: слабый свет проникал сюда только из коридора. Скудную меблировку составляли две узенькие кушетки, стоявшие друг напротив друга, некрашеный стол и пара табуретов.
На столе был сервирован весьма скромный ужин: хлеб, вода в глиняном кувшине, отварные овощи. Равальяк с монахом наскоро перекусили: Равальяк, привыкший к посту и воздержанию, — с удовольствием, Парфе Гулар — через силу, кряхтя и стеная.
Равальяк отпил прямо из кувшина большой глоток воды — холодной и вкусной, сказал он. Гулар с невыразимым отвращением поднес кувшин к губам и брезгливо отставил его в сторону, едва прикоснувшись к краю:
— Тьфу, какая гадость! Хоть убей, не могу мараться этой мерзостью.
Засвидетельствовав свое отвращение к воде, он тут же улегся на кушетку и пригласил товарища занять другую. Равальяк, посмеиваясь над монахом, так и сделал. Раздеваться он не стал и через минуту уже спал мертвым сном.
Тогда Парфе Гулар, стараясь не шуметь, поднялся, нащупал на стене у себя в головах пружину потайной двери и нажал ее.
Дверь открылась; тотчас явились два дюжих монаха. Они взвалили крепко спящего ангулемца себе на плечи и куда-то понесли. Гулар безмолвно следовал за ними.
Не прошло и пяти минут, как все они были уже в другом доме и другой комнате — точно такой же, как и первая. Самый наметанный глаз не заметил бы ни малейшей разницы: точно те же размеры, тот же гладкий, как стекло (или металл — сталь, например), пол, то же окошко над дверью, через которое пробивался тот же слабый свет, тот же некрашеный стол с остатками скудной трапезы — их Гулар перенес с собой, тот же самый кувшин — в нем только поменяли воду.
И те же две кушетки. На одной крепко спал Равальяк, на другой — притворялся спящим Парфе Гулар.
Равальяк пролежал в забытьи около часа. Проснувшись, он не заметил, что находится в другом месте, не осознал, что спал довольно долго. Ему показалось, что он только что лег. Вот только голова была тяжелая, однако же он не понял, отчего.